ЗОЛУШКА

(Шарль Перро) 

Худ. Вл.КонашевичЖил однажды богатый и знатный человек.

У него умерла жена, и он женился второй раз на такой бессердечной гордячке, какой больше не сыщешь. У неё было две дочери, во всем похожие на мамашу, — такие же заносчивые злюки. А у мужа была дочка на редкость кроткая и ла­сковая, вся в покойную свою мать, добрейшую женщину в мире.

Мачеха сразу же показала свой злой нрав. Её раздра­жала доброта падчерицы — рядом с этой милой девушкой собственные её дочери казались ещё противнее.

Мачеха взвалила на девушку всю самую грязную и тяжёлую работу в доме: она и посуду чистила, и лестницу мыла, и полы натирала в комнатах капризной мачехи и её избалованных дочек.

Спала она на чердаке, под самой крышей, на тоненькой подстилке. А у её сестриц спальни были с паркетными полами, с пуховыми постелями и с зер­калами от пола до потолка.

Бедная девушка всё терпела и боялась жаловаться отцу — он только разбранил бы её, потому что во всём слушался своей новой жены. Окончив работу, бедняжка забивалась в уголок у самого очага и садилась прямо на золу, за что старшая мачехина дочка прозвала её Зама­рашкой.

Но младшая, не такая грубиянка, как сестра, стала звать её Золушкой. А Золушка и в стареньком платьице была во сто раз милее своих разряженных сестриц.

Худ. Вл.Конашевич

Как-то раз сын короля решил устроить бал и созвал на него всех знатных людей в королевстве. Были приглашены и Золушкины сёстры. Как же они обрадовались, как за­суетились, выбирая себе наряды и украшения! А Золушке только прибавилось работы: ей надо было гладить юбки и крахмалить воротнички для сестёр.

Сёстры без конца толковали, как бы им получше на­рядиться.

— Я, — говорила старшая, — надену красное бархатное платье с кружевами...

— А я, — перебивала её младшая, — платье надену обык­новенное. Зато сверху наброшу накидку с золотыми цве­тами и бриллиантовыми застёжками. Такая не у всякого найдётся!

Они заказали лучшей мастерице чепчики с двойными оборками, купили самые дорогие ленты. И во всём спра­шивали совета у Золушки, потому что у неё был очень хороший вкус. Она от всей души старалась помочь сёстрам и даже предложила их причесать. На это они милостиво согласились.

Худ. Вл.Конашевич

Пока Золушка причёсывала их, они спрашивали её:

— Признайся, Золушка, тебе очень хотелось бы попасть на бал?

— Ах, сестрицы, не смейтесь надо мной! Разве меня туда пустят?

— Да уж, правда! Все бы покатились со смеху, если бы увидели такую замарашку на балу.

Другая бы за это нарочно причесала их похуже, но Золушка, по своей доброте, постаралась причесать их как можно лучше.

Сёстры два дня ничего не ели от радости и волнения, старались потуже стянуть себе талии и всё вертелись перед зеркалом.

Наконец настал желанный день. Сестрицы отправились на бал, а Золушка долго смотрела им вслед. Когда их карета скрылась из виду, она горько заплакала.

Худ. Вл.Конашевич

Золушкина тётушка увидела, что бедная девушка пла­чет, и спросила, чем она так огорчена.

— Мне хотелось... хотелось бы... — От слёз Золушка не могла договорить.

Но тётушка догадалась и сама (она ведь была волшеб­ница):

— Тебе хотелось бы на бал, правда?

— Ах, да! — со вздохом ответила Золушка.

— Обещаешь быть во всём послушной? — спросила вол­шебница.— Тогда я помогу тебе поехать на бал. — Волшеб­ница обняла Золушку и сказала ей: — Ступай в огород и принеси мне тыкву.

Золушка побежала в огород, выбрала самую лучшую тыкву и отнесла её волшебнице, хотя никак не могла по­нять, каким это образом тыква поможет ей попасть на бал.

Волшебница выдолбила тыкву до самой корки, потом прикоснулась к ней волшебной палочкой, и тыква мигом превратилась в золочёную карету.

Худ. Вл.Конашевич

Потом волшебница заглянула в мышеловку и увидела, что там сидят шесть живых мышей.

Она велела Золушке приоткрыть дверцу мышеловки. Каждую мышь, которая выскакивала оттуда, она трогала волшебной палочкой, и мышка сейчас же превращалась в красивого коня. И вот вместо шести мышей появилась превосходная упряжка из шести лошадей мышиной масти в яблоках.

Волшебница задумалась:

— Откуда бы взять кучера?

— Пойду посмотрю, не попала ли в крысоловку кры­са,— сказала Золушка. — Из крысы можно сделать кучера.

— Верно! — согласилась волшебница. — Пойди посмотри.

Золушка принесла крысоловку, где сидели три большие крысы.

Худ. Вл.Конашевич

Волшебница выбрала одну, самую крупную и усатую, тронула её своей палочкой, и крыса превратилась в тол­стого кучера с пышными усами.

Тогда волшебница сказала Золушке:

— В саду, за лейкой, сидят шесть ящериц. Пойди при­неси их мне.

Не успела Золушка принести ящериц, как волшебница превратила их в шестерых слуг, одетых в расшитые золо­том ливреи. Они так ловко вскочили на запятки кареты как будто всю жизнь ничем другим не занимались.

— Ну вот, теперь можешь ехать на бал,— сказала вол­шебница Золушке. — Довольна ты?

— Конечно! Только как же я поеду в таком гадком платье?

Волшебница коснулась Золушки своей палочкой, и старое платье мигом превратилось в наряд из золотой и серебряной парчи, богато расшитой драгоценными камнями. В придачу волшебница подарила ей пару хрустальных туфелек. Свет не видел ещё таких красивых туфелек!

Пышно разодетая, Золушка уселась в карету. На про­щанье волшебница строго-настрого приказала ей вернуться до того, как часы пробьют полночь.

Худ. Вл.Конашевич

— Если ты пробудешь хоть на минуту дольше, — сказала она, — карета твоя опять станет тыквой, лошади превра­тятся в мышей, слуги — в ящериц, а пышный наряд — в ста­рое платье.

Золушка обещала волшебнице уехать из дворца до полу­ночи и, сияя от счастья, отправилась на бал.

Королевскому сыну доложили, что прибыла неизвест­ная, очень важная принцесса. Он поспешил ей навстречу, помог выйти из кареты и повёл в зал, где уже собрались гости.

В зале сразу наступила тишина: гости перестали тан­цевать, скрипачи перестали играть — так все были пора­жены красотой незнакомой принцессы.

— Какая красавица! — шептались кругом.

Худ. Вл.Конашевич

Даже сам старик король не мог на неё наглядеться и всё твердил на ухо королеве, что давно не видел такой красивой и милой девушки.

А дамы внимательно рассматривали её наряд, чтобы завтра же заказать себе точь-в-точь такой, только боялись, что не найдут достаточно богатых материй и достаточно искусных мастериц.

Принц проводил её на самое почётное место и пригла­сил танцевать. Танцевала она так хорошо, что все ещё больше залюбовались ею.

Вскоре подали разные сласти и фрукты. Но принц и не притронулся к лакомствам — так он был занят прекрас­ной принцессой.

А она подошла к своим сёстрам, приветливо заговорила с ними и поделилась апельсинами, которыми угощал её принц.

Сёстры очень удивились такой любезности со стороны незнакомой принцессы.

В самый разгар беседы Золушка вдруг услышала, что часы пробили три четверти двенадцатого. Она поскорее распрощалась со всеми и поспешила уйти.

Вернувшись домой, она прежде всего побежала к доброй волшебнице, поблагодарила её и сказала, что хотела бы завтра опять попасть на бал — принц очень просил её приехать.

В то время как она рассказывала волшебнице обо всём, что происходило на балу, раздался стук в дверь — это приехали сёстры. Золушка пошла им отворять.

— Долго же вы пробыли на балу! — сказала она, про­тирая глаза и потягиваясь, как будто только что проснулась.

На самом деле, с тех пор как они расстались, ей совсем не хотелось спать.

Худ. Вл.Конашевич

— Побывала бы ты на балу, — сказала одна из сестёр, — тебе бы некогда было скучать. Туда приехала принцесса — да какая красивая! Красивей её никого на свете нет. С нами она была очень любезна, угощала нас апельсинами.

Золушка вся задрожала от радости. Она спросила, как зовут принцессу, но сёстры ответили, что никто её не знает и принц очень этим огорчён. Он что угодно отдал бы, лишь бы узнать, кто она такая.

— Наверно, она очень красивая! — улыбаясь, сказала Золушка. — И счастливицы же вы! Как бы мне хотелось хоть одним глазком посмотреть на неё!.. Милая сестрица, пожалуйста, одолжите мне ваше жёлтое домашнее платье.

— Вот ещё выдумала! — отвечала старшая сестра.— Чтоб я дала своё платье такой замарашке? Да ни за что на свете!

Худ. Вл.Конашевич

Золушка так и знала, что сестра откажет ей, и даже обрадовалась — что бы она делала, если бы сестрица согла­силась дать ей своё платье!

На другой день Золушкины сёстры опять поехали на бал. Золушка поехала тоже и была ещё наряднее, чем в первый раз. Принц не отходил от неё и нашёптывал ей всякие любезности.

Золушке было очень весело, и она совсем позабыла о том, что приказывала ей волшебница. Она думала, что нет ещё и одиннадцати часов, как вдруг часы стали бить полночь. Она вскочила и упорхнула, как птичка. Принц бросился за ней, но догнать её никак не мог.

Второпях Золушка потеряла одну из своих хрустальных туфелек. Принц бережно поднял её.

Он расспросил стражу у ворот, не видел ли кто, куда уехала принцесса. Стражники ответили, что виде­ли только, как из дворца выбежала бедно одетая де­вушка, больше похожая на крестьянку, чем на прин­цессу.

Золушка прибежала домой запыхавшись, без кареты, без слуг, в своём стареньком платье. От всей роскоши у неё осталась только одна хрустальная туфелька.

Когда сёстры возвратились с бала, Золушка спросила их, было ли им так же весело, как вчера, и приезжала ли опять прекрасная принцесса.

Худ. Вл.Конашевич

Сёстры ответили, что приезжала, но только когда часы начали бить полночь, она бросилась бежать — да так по­спешно, что уронила с ноги красивую хрустальную ту­фельку. Принц поднял туфельку и до конца бала не сводил с неё глаз. По всему видно, что он влюблён в прекрасную принцессу — владелицу туфельки.

Сёстры сказали правду: прошло несколько дней — и принц приказал объявить по всему королевству, что он женится на девушке, которой придётся по ноге хрусталь­ная туфелька.

Сначала туфельку примеряли принцессам, потом гер­цогиням, потом всем придворным дамам подряд. Но она не годилась никому.

Принесли хрустальную туфельку и к Золушкиным сёстрам. Они из сил выбились, чтобы втиснуть ногу в крохотную туфельку, но ничего у них не получилось.

Золушка видела, как они стараются, узнала свою ту­фельку и спросила с улыбкой:

— Можно и мне примерить туфельку?

Худ. Вл.Конашевич

Сёстры в ответ только высмеяли её.

Но придворный, который пришёл с туфелькой, вни­мательно посмотрел на Золушку. Он увидел, какая она красавица, и сказал, что ему дан приказ примерять туфельку всем девушкам в королевстве. Он усадил Золушку в кресло и едва поднёс туфельку к её ножке, как она наделась совсем свободно.

Сёстры очень удивились. Но каково же было их изум­ление, когда Золушка достала из кармана вторую такую же туфельку и надела её на другую ногу!

Тут подоспела добрая волшебница, коснулась своей палочкой старенького Золушкиного платья, и оно на гла­зах у всех превратилось в пышный наряд, ещё роскошнее прежних.

Вот когда сёстры увидели, кто была прекрасная прин­цесса, которая приезжала на бал! Они бросились перед Золушкой на колени и стали просить прощения за то, что так дурно обращались с ней.

СПЯЩАЯ КРАСАВИЦА

(Шарль Перро) 

Худ. Э. Булатов и О. ВасильевЖили на свете король с королевой. У них не было детей, и это их так огорчало, так огорчало, что и
ска­зать нельзя.

Уж каких только обетов они ни да­вали, ездили и на богомолье и на целебные воды — всё было
на­прасно.

И вот наконец, когда они совсем потеряли надежду, у них родилась дочка. Можете себе представить, что за крестины ей устроили!

В крёстные матери к маленькой принцессе позвали всех фей, каких удалось найти в стране. Дело в том, что у фей в те времена был прекрасный обычай: наделять своих крестниц различными чудесными дарами. А так как фей оказалось целых семь, то принцесса должна была получить от них в приданое не меньше семи достоинств или добродетелей.

После крестин все вернулись в королевский дворец, где для почётных гостей был накрыт праздничный стол.

Перед феями поставили великолепные обеденные приборы и по ящичку из ли­того золота. В каждом ящичке лежали ложка, вилка и ножик — тоже из чисто­го золота самой тонкой работы, усыпан­ные алмазами и рубинами.

И вот, когда гости уселись за стол, дверь вдруг отворилась и вошла ста­рая фея — восьмая по счёту, — которую позабыли позвать на крестины.

А позабыли её потому, что больше пятидесяти лет она не выходила из своей башни, и все думали, что она дав­но умерла.

Король приказал, чтобы ей тоже по­дали прибор. Слуги исполнили это в од­но мгновение, но золотого ящичка с лож­кой, вилкой и ножиком на её долю не хватило. Этих ящичков было приготовле­но всего семь — по одному для каждой из семи фей.

Старая фея, разумеется, очень оби­делась. Она подумала, что король с ко­ролевой невежливые люди и встречают её без должного уважения. Отодвинув от себя тарелку и кубок, она пробормотала сквозь зубы какую-то угрозу.

Худ. Э. Булатов и О. Васильев

К счастью, юная фея, которая сидела рядом с ней, услышала её бормотанье и, опасаясь, как бы старуха не вздумала наделить маленькую принцессу каким-нибудь очень неприятным подарком, она, чуть только гости встали из-за стола, пробралась в детскую и спряталась там за пологом кроватки. Она знала, что в споре обычно побеждает тот, за кем ос­таётся последнее слово, и хотела, чтоб её пожелание было последним.

Когда кончился обед, наступила са­мая торжественная минута праздника: феи пошли в детскую и одна за другой стали преподносить крестнице свои дары.

Младшая из фей пожелала, чтобы принцесса была прекраснее всех на све­те. Другая фея наградила её нежным и добрым сердцем. Третья сказала, что каждое её движение будет вызывать вос­торг. Четвёртая обещала, что принцесса будет превосходно танцевать, пятая — что она будет петь, как соловей, а
шес­тая — что она будет играть на всех му­зыкальных инструментах с одинаковым искусством.

Наконец очередь дошла до старой феи. Старуха наклонилась над кроват­кой и, тряся головой больше от досады, чем от старости, сказала, что принцесса уколет себе руку веретеном и от этого умрёт.

Все так и вздрогнули, узнав, какой страшный подарок припасла для маленькой принцессы злая колдунья. Никто не мог удержаться от слёз. 

И вот тут-то юная фея появилась из-за полога и громко сказала:

— Утешьтесь, король и королева! Ва­ша дочь останется жива. Правда, я не так сильна, чтобы сказанное сделать не­сказанным. Принцесса должна будет, как это ни грустно, уколоть себе руку вере­теном, но от этого она не умрёт, а толь­ко заснёт глубоким сном и будет спать целых сто лет — до тех пор, пока её не разбудит прекрасный принц.

Это обещание немного успокоило ко­роля с королевой.

Однако король решил всё же попы­таться уберечь принцессу от несчастья, которое предсказала ей старая злая фея. Для этого особым указом он запретил всем своим подданным под страхом смертной казни прясть пряжу и хранить у себя в доме веретёна и прялки.

Прошло пятнадцать или шестнадцать лет. Как-то раз король с королевой и дочерью отправились в один из своих за­городных дворцов.

Принцессе захотелось осмотреть древний замок и, бегая из комнаты в комнату, она, наконец, добралась до са­мого верха дворцовой башни. Там, в тес­ной каморке под крышей, сидела за прялкой какая-то старушка и преспокой­но пряла пряжу. Как это ни странно, она ни от кого ни слова не слыхала о
коро­левском запрете.

— Что это вы делаете, тётушка? — спросила принцесса, которая в жизни не видывала прялки.

— Пряду пряжу, дитя моё, — ответи­ла старушка, вовсе и не догадываясь о том, что говорит с принцессой.

— Ах, это очень красиво! — сказала принцесса. — Дайте я попробую, выйдет ли у меня так же хорошо, как у вас.

Худ. Э. Булатов и О. Васильев

Принцесса быстро схватила верете­но и не успела прикоснуться к нему, как предсказание феи исполнилось: она уко­лола палец и упала замертво.

Перепуганная старушка принялась звать на помощь. Люди сбежались со всех сторон.

Чего только они ни делали: брызгали принцессе в лицо водой, хлопали ладо­нями по её ладоням, тёрли виски души­стым уксусом королевы венгерской — ни­чего не помогало.

Побежали за королём. Он поднялся в башню, поглядел на принцессу и сразу понял, что печальное событие, которого они с королевой так опасались, свер­шилось.

С грустью приказал он перенести принцессу в самую красивую залу двор­ца и уложить там на постель, украшен­ную серебряным и золотым шитьём.

Трудно описать словами, как хороша была спящая принцесса. Она нисколько не побледнела. Щёки у неё были розо­вые, а губы красные, точно кораллы. И хоть глаза у неё были плотно закры­ты, слышно было, что она тихонько дышит.

Стало быть, это и в самом деле был сон, а не смерть.

Король приказал не тревожить прин­цессу до тех пор, пока не наступит час её пробуждения.

А добрая фея, которая спасла свою крестницу от смерти, пожелав ей сто­летнего сна, была в то время очень да­леко, за двенадцать тысяч миль от замка.

Но она сразу же узнала об этом не­счастье от маленького карлика-скорохода, у которого были семимильные са­поги (это такие сапоги, что стоит их надеть — и вы за один шаг будете про­ходить по семи миль).

Фея сейчас же пустилась в путь. Не прошло и часу, как её огненная колес­ница, запряжённая драконами, уже по­явилась возле королевского дворца. Король подал ей руку и помог сойти с колесницы.

Фея, как могла, постаралась утешить короля и королеву. А затем, так как это была очень предусмотрительная фея, она сразу же подумала, как груст­но будет принцессе, когда через сто лет бедняжка проснётся в этом старинном замке и не увидит возле себя ни одно­го знакомого лица.

Чтобы этого не случилось, фея сде­лала вот что.

Худ. Э. Булатов и О. Васильев

Своей волшебной палочкой она при­коснулась ко всем, кто был во дворце (кроме короля и королевы). А там бы­ли придворные, фрейлины, гувернантки, горничные, дворецкие, повара, поварята, скороходы, солдаты дворцовой стражи, привратники, пажи и лакеи.

Дотронулась она своей палочкой и до лошадей на королевской конюшне, и до конюхов, которые расчёсывали лошадям хвосты. Дотронулась до больших дво­ровых псов и до маленькой кудрявой
со­бачки, по прозвищу Пуфф, которая ле­жала у ног спящей принцессы.

И сейчас же все, кого коснулась вол­шебная палочка феи, заснули. Заснули ровно на сто лет, чтобы проснуться вмес­те со своей хозяйкой и служить ей, как служили прежде. Заснули даже куропат­ки и фазаны, которые поджаривались на огне. Заснул вертел, на котором они вертелись. Заснул огонь, который их поджаривал.

И всё это случилось в одно-единственное мгновенье. Феи знают своё дело: взмах палочки — и готово!

После этого король с королевой по­целовали свою спящую дочку, прости­лись с ней и тихо вышли из зала.

Возвратившись к себе в столицу, они издали указ о том, чтобы никто не смел приближаться к заколдованному замку.

Но этого можно было бы и не делать, потому что в какие-нибудь четверть ча­са вокруг замка выросло столько де­ревьев, больших и маленьких, столько колючего кустарника — терновника и ши­повника,— и всё это так тесно пере­плелось ветвями, что ни человек, ни зверь не мог бы пробраться сквозь такую чащу.

И только издали, да ещё с горы, мож­но было увидеть верхушки башен старо­го замка.

Всё это фея сделала для того, что­бы ничьё любопытство не потревожило покоя её милой крестницы.

Прошло сто лет. Много королей и ко­ролев сменилось за эти годы.

И вот в один прекрасный день сын короля, который царствовал в то время, отправился на охоту.

Вдалеке, над густым дремучим лесом, он увидел башни какого-то замка.

— Чей это замок? — спросил он,— Кто там живёт?

Худ. Э. Булатов и О. Васильев

Каждый отвечал ему то, что сам слы­шал от других. Одни говорили, что это старые развалины, в которых живут при­видения, другие уверяли, что все ведьмы в округе справляют в заброшенном зам­ке свой шабаш. Но большинство сходи­лось на том, что старый замок принад­лежит людоеду. Этот людоед будто бы ловит заблудившихся детей и уносит к себе в башню, чтобы съесть без помехи, так как никто не может проникнуть вслед за ним в его логовище — ведь только он один на свете знает дорогу сквозь закол­дованный лес.

Принц не знал, кому и верить, но тут к нему подошёл старый крестьянин и сказал кланяясь:

— Добрый принц, полвека тому на­зад, когда я был так же молод, как вы, я слыхал от моего отца, что в этом зам­ке спит непробудным сном самая пре­красная принцесса на свете и что спать она будет ещё полвека, до тех пор, по­ка её суженый, сын какого-то короля, не придёт и не разбудит её.

Можете себе представить, что по­чувствовал принц, когда он услышал эти слова! Сердце у него в груди так и заго­релось.

Он сразу решил, что ему-то и выпало на долю счастье пробудить ото сна пре­красную принцессу.

Недолго думая принц дёрнул поводья и поскакал туда, где виднелись башни старого замка, куда влекла его любовь и слава.

И вот перед ним заколдованный лес. Принц соскочил с коня, и сейчас же вы­сокие толстые деревья, колючий кустар­ник, заросли шиповника — всё расступи­лось, чтобы дать ему дорогу. Словно по длинной прямой аллее, пошёл он к зам­ку, который виднелся вдали.

Принц шёл один. Никому из его сви­ты не удалось последовать за ним — деревья, пропустив принца, сразу же сомкнулись за его спиной, а кусты опять переплелись ветвями.

Такое чудо могло испугать кого угод­но, но принц был молод и влюблён, а этого довольно для того, чтобы быть храбрым.

Ещё сотня шагов — и он очутился на просторном дворе перед замком. Принц посмотрел направо, налево, и кровь по­холодела у него в жилах. Вокруг него лежали, сидели, стояли, прислонившись к стене, какие-то люди в старинной одежде. Все они были неподвижны, как мёртвые.

Худ. Э. Булатов и О. Васильев

Но, вглядевшись в красные, лосня­щиеся лица привратников, он понял, что они вовсе не умерли, а просто спят. В ру­ках у них были кубки, а в кубках ещё не высохло вино, и это ясно показывало, что внезапный сон застиг их в ту мину­ту, когда они собирались осушить чаши до дна.

Принц миновал большой двор, вымо­щенный мраморными плитами, поднялся по лестнице, вошёл в залу дворцовой стражи. Латники спали стоя, выстроив­шись в ряд с карабинами на плечах, и храпели вовсю.

Он прошёл множество покоев, пол­ных разодетыми придворными дамами и нарядными кавалерами. Все они тоже крепко спали, кто стоя, кто сидя.

И вот, наконец, он вошёл в комнату с золочёными стенами и золочёным по­толком. Вошёл и остановился.

На постели, полог которой был отки­нут, покоилась прекрасная юная прин­цесса лет пятнадцати-шестнадцати (если не считать того столетия, которое она проспала).

Принц невольно закрыл глаза: красо­та её так сияла, что даже золото во­круг неё казалось тусклым и бледным.

Дрожа от восторга, он приблизился и опустился перед ней на колени.

В это самое мгновение час, назначен­ный доброй феей, пробил.

Принцесса проснулась, открыла гла­за и взглянула на своего избавителя.

— Ах, это вы, принц? — сказала она.

— Наконец-то! Долго же вы застави­ли ждать себя...

Не успела она договорить эти слова, как всё кругом пробудилось.

Первая подала голос маленькая со­бачка, по прозвищу Пуфф, которая ле­жала у ног принцессы. Она звонко за­лаяла, увидев незнакомого человека, и со двора ей ответили грубыми голосами сто­рожевые псы.

Заржали в конюшне лошади, завор­ковали голуби под крышей. Огонь в пе­чи затрещал что было мочи, и фазаны, которых поварята не успели дожарить сто лет тому назад, зарумянились в одну минуту.

Слуги под присмотром дворецкого уже накрывали на стол в зеркальной сто­ловой. А придворные дамы в ожидании завтрака поправляли растрепавшиеся за сто лет локоны и улыбались своим за­спанным кавалерам.

В зале дворцовой стражи латники снова занялись своим обычным делом — затопали ботфортами и загремели ору­жием.

А привратники, сидевшие у входа во дворец, наконец осушили кубки и опять наполнили их добрым винцом, которое за сто лет стало, конечно, старше и лучше.

Худ. Э. Булатов и О. Васильев

Весь замок — от флага на башне до винного погреба — ожил и зашумел.

А принц и принцесса ничего не слыша­ли. Они глядели друг на друга и не могли наглядеться. Принцесса позабы­ла, что ничего не ела уже целый век, да и принц не вспоминал о том, что у не­го с утра не было во рту маковой росин­ки. Они разговаривали целых четыре ча­са и не успели сказать даже половины того, что хотели.

Но все остальные не были влюблены и поэтому умирали от голода.

Наконец старшая фрейлина, которой хотелось есть так же сильно, как и всем другим, не вытерпела и доложила принцессе, что завтрак подан.

Принц подал руку своей невесте и по­вёл её в столовую.

Принцесса была великолепно одета и с удовольствием поглядывала на себя в зеркала, а влюблённый принц, разумеет­ся, ни слова не сказал ей о том, что фа­сон её платья вышел из моды по крайней мере сто лет назад и что такие рукава и воротники не носят со времён его прапрабабушки.