Ваш браузер устарел. Рекомендуем обновить его до последней версии.

КЛЕНОВЫЙ ОСЕННИК

(из книги А.В. Митяева "Шесть Иванов - шесть капитанов")

 

Худ. Н. ЦейтлинХуд. Н. ЦейтлинМногие из вас, верно, замечали, что в самый разгар лета, когда об осени никто и не вспоминает, вдруг появится на зелёной берёзе жёлтый лист. Если бы вы уме­ли разгадывать тайны, вы не смотрели бы на жёлтый лист в июле равнодушно: он крошечная дверца в тайну. Я расскажу об этой тайне. Только одно условие: не ста­райтесь воспользоваться ею так, как воспользовался Кузь­ма — Полкапли ума.

О нём я вам тоже расскажу.

В последний день весны под тёплым дождиком, под весёлой радугой, под раскатами грома родился осенник. У каждого дерева, как бы велико оно ни было, у каж­дого кустика, как бы ни был он мал, в конце весны рождается по одному осеннику. Пока осенники растут и набираются сил, они никуда не отлучаются из зарослей травы. Это не потому, что они кого-то боятся: их не тро­гают ни лесные мыши, ни мохнатые гусеницы, ни птицы. Серенькие осенники так застенчивы и скромны, что даже майских жуков считают в тысячу раз важнее и интереснее себя.

Осенники сразу принимаются за работу. Начинают де­лать краски. Жёлтые краски делают из солнечных лучей, красные — из огненных отблесков молний, а из лунного сияния — краски бледные и нежные, как сама Луна. Только осенникам известен секрет приготовления этих красок. А возможно, нет у них никакого секрета, кроме секрета великого трудолюбия.

Ни один осенник за всю свою жизнь ни разу не сом­кнёт глаз, не возьмёт в рот ни пищи, ни воды, боясь, что труд останется незавершён­ным. А жизнь у осенников совсем короткая — от конца весны до конца осени. Вполне вероятно, если бы спали они, пили, ели вдоволь, то жили бы дольше.

Осенник, о котором эта сказка, родился под клёном. Чтобы не спутать его с други­ми, давайте звать его клено­вым. Вообще-то у осенников нет имён и фамилий. Для них невозможно придумать имена: ведь их понадобилось бы столько, сколько деревьев и кустов на земле.

Кленовый осенник работал, как все, круглые сутки и наполнял готовыми красками тюбики из полых стеблей осота. Чтобы убедиться, хороши ли краски, однажды он испробовал их, покрасив один зелёный лист в жёлтый цвет. Краска легла ровно на глянцевую поверхность, на тонкие ветвистые жилки. Это было в июле. Не зная тайны осенников, тогда, конечно, никто не обратил внимания на жёлтую звезду, вспыхнувшую вдруг среди тёмной и сочной зелени.

Недолго любовался своей работой осенник. Убедив­шись, что его краски — настоящие краски золотой осени, он без передышки стал наполнять ими тюбик за тюбиком. Громадное дерево, под которым он жил, в намеченное природой время должно было стать жёлтым, оранже­вым, красным — похожим на кусок облака, плывущего ветреным вечером по небу. А стать оно могло таким, как вы уже догадались, только с помощью осенника.

Но пора познакомиться с человеком по имени Кузь­ма — Полкапли ума.

Худ. Н. ЦейтлинХуд. Н. Цейтлин

Кузьме было десять лет от роду. За это огромное по сравнению с жизнью осенни­ка время он ничего не успел смастерить, ничем не порадо­вал родителей и товарищей. А разве были у него товари­щи? Нет, пожалуй, не было. Друзья в чём-то главном оди­наковы. Второго же такого лентяя, как Кузьма — Полкап­ли ума, не найти во всём го­роде.

Как-то Кузьма — Полкапли ума набил карманы пиджака мелкими камнями и пошёл в парк стрелять из рогатки птиц. Птицы знали рогаточника по коричневой кепке с пуговицей и разлетелись, как только увидели его. Злой Кузьма — Полкапли ума постреливал в стволы деревьев, как вдруг заметил осенника. Первым желанием рогаточника было подстрелить его. Он резинку уже натянул, но в последнее мгновение передумал, спря­тался за деревом и стал следить за странным существом. А кленовый осенник — это был он, — ничего не подозревая, таскал и таскал свои тюбики с краской. Около того места, где они лежали, рабочие вырыли канаву для укладки труб. Осенник нашёл для красок другое местечко.

«Вот так чудо!» — подумал Кузьма — Полкапли ума и, когда осенник, закончив работу, присел передохнуть, бро­сился к нему. Осенник вовремя заметил опасность. Он метнулся в густую траву газона. Кузьма — Полкапли ума стал бить по траве своим пиджаком, стараясь накрыть осенника. И погиб бы трудолюбивый мастер, не раздайся свист и не схвати сторож парка озорника за руку.

— Да я тут ловил... — начал объяснять Кузьма — Пол­капли ума, но, решив, что сторож всё равно не поверит, скорчил жалостливую гримасу и, получив помилование, пошёл домой, захватив с собой все краски осенника.

Кузьма — Полкапли ума не знал, что в засохших стеблях хранятся краски. Он обнаружил это случайно, расковыряв одну из трубок. Тут же ему захотелось что-нибудь на­рисовать. Он подобрал голубиное перо и, орудуя им, как кистью, стал разрисовывать афишу, наклеенную на заборе. И странное дело, самый небрежный мазок пре­вращался мгновенно в золотой кленовый лист. Скоро на месте скучной серой афиши была гора листьев — жёлтых, оранжевых, чуть зеленоватых посередине, огненно-красных по краям. Листья были так хороши, так похожи на настоя­щие, что хотелось брать их за длинные упругие черешки и собирать в большие радостные букеты.

— Это ты нарисовал, малыш? — услышал вдруг Кузь­ма — Полкапли ума голос. Он хотел задать стрекача, но, увидев над собой доброе лицо человека и его ласковые глаза, смотревшие из-под полей мягкой шляпы, остался на месте.

— Да, я... — неуверенно протянул Кузьма — Полкапли ума.

— У тебя же настоящий талант, мой милый! Но почему ты рисуешь на афишах? У тебя нет бумаги? Или ты просто хотел порадовать прохожих этой солнечной картиной?

— Хотел порадовать... — буркнул Кузьма — Полкапли ума и, почувствовав себя увереннее, добавил:—Мне не жалко, пусть смотрят.

Человек в мягкой шляпе — а это был старый худож­ник — написал на блокнотном листочке свой адрес и велел обязательно прийти к нему со всеми рисунками, которые есть у Кузьмы.

Пока художник объяснял, как к нему лучше добраться, около осенней картины собралось много людей. Даже троллейбус, спешивший по графику от одной остановки к другой, водителю пришлось остановить: пассажиры, изу­млённые красотой осенних листьев, попросили сделать это. Все вслух восхищались невиданным мастерством и жалели, что нельзя снять картину с забора и отнести в музей.

— Слышишь, что говорят люди? — улыбнулся старый художник. — Они не ошибаются. У тебя великое будущее, мальчик.

Кузьма — Полкапли ума целый день рисовал на больших листах бумаги осенние картины. Он и в школу не пошёл из-за этого. А когда к нему пришли ребята, чтобы отчи­тать его за прогул, встретил их с гордо поднятой головой. Школьники в другое время дали бы крепкую нахлобучку лодырю, а теперь молча стояли как зачарованные. Потом на цыпочках вышли они на лестницу. Один из них про­говорил:

— Вот так Кузьма! Палата ума!

Слухи о художнике Кузьме разнеслись по всему го­роду. Даже из других мест стали приезжать люди, чтобы посмотреть на его картины.

Было решено в самом большом зале города открыть выставку картин Кузьмы.

Последние дни лета, когда весь город жил разговорами о необыкновенном художнике, кленовый осенник провёл в страшном смятении. Большего горя у него не могло быть, большей беды у него не могло случиться. Узнав, что пропали краски, он сразу же принялся делать новые. Но ведь невозможно сделать за несколько суток то, на что ушло целых три месяца. К тому же дни стали короче и небо часто заволакивали мглистые тучи, лили дожди — всё кругом было серым и тусклым.

И ещё боялся осенник, что снова появится мальчишка и снова начнёт бить пиджаком по траве, охотясь за ним. Не знал кленовый осенник, что Кузьма — Полкапли ума пуще всего на свете остерегался, как бы не узнали люди происхождения чудесных красок. Он обходил парк сторо­ной и отговаривал других ходить туда.

Пришла первая осенняя ночь. Все осенники — сколько их было на земле — взяли краски и взобрались на свои кусты и деревья. Устроившись в трещинах коры, балан­сируя на тоненьких веточках, они красили листья. Вспых­нули багровым огнём кусты жимолости, на ряды лип словно опустилось жёлтое тончайшее полотно, фиолетовы­ми стали шары подстриженного боярышника, вереницы берёз по косогорам превратились в золотые паруса, плы­вущие в синие дали. От этого праздника красок людей охватывали восторг и неясная тревога.

Худ. Н. ЦейтлинХуд. Н. ЦейтлинКленовый осенник тоже начал красить листья своего клёна. Но как мало красок было у него! Их хватило только на то, чтобы покрасить листья около самого ствола. И клён стал похож на огромную лампу: под высоким абажуром из зелёных листьев горел узкий огонь из листьев жёлтых. Скоро жёлтые листья опали с клёна, как и со всех деревьев. А зелёные, удивляя людей, держались до самых холодов. Только морозный ветер оторвал их от веток и засыпал снегом.

Кузьма — Полкапли ума не ходил в парк и не видел странного клёна. Об осеннике, у которого украл чудесные краски, он и думать забыл, а с нетерпением ждал, когда откроется выставка. Все картины в дорогих рамах уже висели на стенах зала. Около касс, где продавались билеты, толпилось каждый день множество людей.

В день открытия Кузьму первого с почётом провели на выставку. Он к тому времени научился с достоинством кланяться и держать себя так, как подобает знаменитому мастеру. Стоя в распахнутых дверях, Кузьма — Полкапли ума поклонился всем и движением руки, медленным и значительным, пригласил входить.

Люди вошли. И возглас недоумения вырвался у всех... В дорогих рамах ничего не было. Листы бумаги валялись под ними на полу, по­темневшие и скрученные. С ними случилось то, что не­избежно случается с осенними листьями. Такое уж свой­ство имеют краски, сделанные осенниками.

 

Другие рассказы из книги А.В. Митяева "Шесть Иванов - шесть капитанов"

Шесть Иванов – шесть капитанов
Пингвины
Якорь
Белая шхуна
Глоток воды
Почтовая бутылка
Муравей и космонавт
Капля
Складной ножичек
На городском пруду
Сказка про трех пиратов
Волх Всеславьевич
Илья Муромец
Святогор
Сухман-богатырь
Добрыня Никитич
Добрыня и Настасья
Птичий пир
Секрет бабушки Бабуры
Ягоды
Горячий гвоздь
Агрономова дорога
Бык Магнит
Колокол
Засуха
Ночные страхи
Снег

 

к содержанию