Ваш браузер устарел. Рекомендуем обновить его до последней версии.

СТРЕЛОК И ЦАРКИН-ХАН

Калмыцкая сказка

Худ. И. КузнецовХуд. И. Кузнецов

В давние времена в кочевьях Царкин-хана жил стрелок-молодец. Отправился он однажды на озеро стрелять птиц и увидал трёх желтоголовых лебедей. Увидел он лебедей, залёг, спрятался в зарослях ка­мыша и стал следить.

Три желтоголовых лебедя спустились на берег озе­ра, сбросили свои перья и превратились в трёх пре­красных девушек. Девушки вошли в воду и стали ку­паться. Стрелок подкрался, схватил перья одного лебедя и опять спрятался в камышах.

Девушки выкупались и вышли из воды. Две наки­нули на себя лебединые перья, а третья не могла най­ти свои. Два лебедя взлетели, стали высматривать, где перья их сестры да не могли отыскать.

— Ну, верно, судьба твоя такая! — сказали они и улетели.

Осталась девушка одна. Бегает она по берегу, ищет свои лебединые перья, горько плачет и говорит:

— Если человек, который найдёт и отдаст мне мои лебединые перья, беден, сделаю его богатым. Если он уродлив, сделаю его красавцем, дам ему всё, что он попросит, исполню всякое его желание!

Так говорила и бегала она, а сама жалобно плака­ла. Стрелок вышел из камышей и сказал:

— Девушка, не горюй! Иди сюда! Лебединые перья, которые ты ищешь, у меня!

Девушка увидела в руках у молодца свои лебеди­ные перья, обрадовалась, робко подошла к нему и говорит:

— Братец мой, сделали вы доброе дело — нашли мои лебединые пёрышки,— сделайте и ещё одно доб­рое дело: отдайте мне их! За это я дам вам всё, что вы пожелаете, исполню всякое дело, которое вы заду­маете!

— Что же ты можешь дать мне? — говорит стре­лок.— И что я могу пожелать? Мне ничего не нужно. Ты сама мне нужна! Согласна ли ты быть моей женой?

Взглянула девушка на стрелка-молодца и ска­зала:

— Согласна.

Тогда стрелок взял её за руку, привёл в своё ко­чевье и женился на ней.

Стали они жить в бедной кибитке стрелка в боль­шой любви — не могут наглядеться друг на друга, не хотят расстаться ни на один миг.

Прошло немного времени, услыхал Царкин-хан, что у его стрелка появилась жена — невиданная кра­савица. Любопытно стало хану, захотел он узнать, правдива ли молва. Отправился он в кибитку своего стрелка и видит — не преувеличивали люди, когда говорили о красоте этой женщины: второй такой кра­савицы никогда и нигде не бывало. Прекрасна она, как дочь солнца! Нельзя на неё наглядеться, невоз­можно сравнить её ни с одной из женщин их большо­го ханства.

Полюбовался на неё Царкин-хан, вернулся в свой дворец и сейчас же созвал своих дарханов-сановни­ков и чиновников, угостил самыми лучшими кушанья­ми и напитками и молвил:

— Ну, дорогие для меня, как жизнь, дарханы-сановники, дайте мне хороший совет!

— Дадим! — ответили в один голос дарханы.

Говорит им Царкин-хан:

— Есть у моего стрелка жена — невиданная в ми­ре красавица, равной ей нигде не найти, встретить вторую такую женщину невозможно. Затмит она са­мых лучших красавиц.

Рассказал Царкин-хан об осанке и облике моло­дой жены стрелка, о её голосе и походке, о её глазах и косах, и говорит:

— Вот такая небывалая красавица, подобная лу­чу солнца, досталась в жёны простому стрелку. Дай­те мне совет, как заполучить её.

Подумали одни ханские сановники-дарханы и ска­зали:

— Можно похитить её и тайно держать во дворце.

Другие сказали:

— Стрелка можно убить, а её взять.

Третьи решили:

— Не надо убивать стрелка. Надо его просто из­гнать из пределов нашего ханства, и тогда можно бу­дет спокойно забрать его жену.

Когда каждый из них выложил свой совет, поднял­ся старший дархан правой стороны.

— Все эти советы не годятся,— сказал он.— По­хитить женщину и тайно держать в ханском дворце невозможно: рано или поздно люди узнают об этом. Убить стрелка и взять жену опасно: люди могут возмутиться, и тогда хлопот не оберёшься. Изгнать стрелка тоже нельзя: вернётся он тайно и уведёт свою жену. Нет, тут надо действовать хитростью.

— Что же ты предлагаешь нам? — спрашивает Царкин-хан.

Старший дархан говорит:

— Слышал я, что в той стороне, где заходит солн­це, на крутом, обрывистом берегу широкой реки жи­вёт большая тигрица с тигрятами. Говорят, что эта тигрица лютее и свирепее всех зверей. Надо послать стрелка с приказом принести хану её молоко. Живым он не останется: тигрица его непременно съест. Тогда, я думаю, легко будет взять его красавицу жену. Ослу­шаться ханского приказа он не посмеет.

Понравилась коварная выдумка старшего дархана и самому Царкин-хану и всем другим.

— Это ты хорошо придумал! — сказали они в один голос.

И тут же Царкин-хан притворился тяжелоболь­ным и приказал вызвать к себе своего стрелка. Когда стрелок пришёл, хан со стонами и оханьем ска­зал ему:

— Видишь, какая тяжёлая и опасная болезнь по­стигла меня? Средство, которое может излечить мой недуг, находится в той стороне, где заходит солнце. Там, на крутом, обрывистом берегу широкой реки, живёт большая тигрица с тигрятами. Только её моло­ко может вернуть мне здоровье и силу. Немедля от­правляйся и принеси мне молока той тигрицы!

Сказал это Царкин-хан и стал корчиться ещё боль­ше и стонать ещё громче.

Вернулся стрелок в кибитку и стал собираться в дальний путь. Надел он свою лучшую одежду, пристегнул своё лучшее оружие. Спрашивает его жена:

— Куда вы отправляетесь?

Стрелок говорит:

— Наш хан опасно заболел. Излечить его может только молоко тигрицы, которая живёт на крутом берегу широкой реки, в стране, где заходит солнце. Он приказал мне ехать туда немедля. Не ехать мне нельзя, отказаться я не могу, вот и еду против моей воли.

Поняла жена, что неспроста посылает Царкин-хан её мужа за молоком тигрицы,— есть у хана какая-то затаённая цель, есть какой-то недобрый умысел. До­стала она свой жёлто-пёстрый платок, подала его му­жу и сказала:

— Возьмите этот платок, он поможет вам избе­жать гибели. Когда тигрица кинется на вас, выньте этот платок и махните им. Увидит его тигрица — ста­нет кроткой и даст надоить своего молока. Эта тиг­рица жила у меня.

Спрятал стрелок жёлто-пёстрый платок, оседлал своего коня, простился с молодой женой и поехал в страну заходящего солнца.

Скачет он повыше дымников кибиток, пониже об­лаков, минует эрге — холмы и балки, минует солёные озёра и сыпучие пески. Днём он не полдничает, ночью не спит, позабыл счёт дням и ночам — так спешит вы­полнить приказ хана и вернуться к жене.

Долго он так скакал и наконец прискакал к кру­тому, отвесному берегу широкой, как море, реки. Здесь жила большая тигрица со своими тигрятами.

Увидела она стрелка с пространства в целый день езды, зарычала оглушительно и бросилась, чтобы рас­терзать его на мелкие куски. Тут стрелок быстро вы­нул жёлто-пёстрый платок, который дала ему жена, и махнул им.

Тигрица сразу остановилась, перестала рычать и спросила:

— Скажи, молодец, где ты взял этот платок?

Стрелок сказал:

— Этот платок дала мне моя жена.

— Теперь скажи мне, зачем ты приехал сюда? — спрашивает тигрица.

— Наш хан опасно заболел, — ответил ей стре­лок.— Он приказал мне достать для него твоего мо­лока.

— Если так,— молвила тигрица,— то поскорее слезай с коня и надои моего молока в свой бортох — плоскую кожаную бутыль.

Стрелок спустился с коня, надоил полный бортох молока тигрицы. Потом накрепко привязал бортох ремнями к седлу, поблагодарил тигрицу и пожелал ей здоровья.

— И ты будь здоров,— сказала тигрица.— Воз­вращайся домой, излечи болезнь своего хана, и пусть у тебя во всём будет удача!

Сказала тигрица эти слова и вернулась к тигря­там, а стрелок поскакал в свои края.

Приехал он и сейчас же отнёс хану бортох молока тигрицы. Ничего не оставалось Царкин-хану, как хлебнуть молока и сказать:

— Вот я и выздоровел!

Отпустил хан стрелка, а сам сейчас же созвал сво­их дарханов-сановников и говорит:

— Хитрый совет дал нам наш старший чиновник, только ничего хорошего не получилось. Думали мы, что тигрица разорвёт стрелка, а он вернулся домой жив и невредим. Какое теперь придумать ему пору­чение, чтоб он уехал и никогда больше не вернулся сюда?

Стали дарханы думать. Но сколько ни думали, сколько ни ломали головы, ничего путного не мог­ли придумать, ни одного толкового слова не вымол­вили.

Поднялся тогда старший дархан левой стороны и говорит:

— Посылали мы этого стрелка туда, где он, по нашим расчётам, непременно должен был погибнуть, а он не погиб. Значит, у нас самих нет способа извести его. Я думаю, что только одно и осталось: собрать са­мых отъявленных плутов, напоить их допьяна водкой, накормить их досыта жирным мясом и выведать у них, не знают ли они, как избавиться от стрелка, как его извести.

— Верно, так и сделаем! — согласились все.

В назначенный день хан и его дарханы собрали тайком пройдох, негодяев, жуликов и плутов, накор­мили их до отвала мясом, напоили водкой и стали выспрашивать:

— Есть ли среди вас такой, чтобы помог нашему хану избавиться от его стрелка? Если между вами нет способного на это дело, укажите нам, кто бы мог тай­но извести этого стрелка.

Объявили так хан и его дарханы-сановники, а са­ми ходят и ждут, что-то им скажут в ответ плуты и негодяи. А те молчат, будто у них полон рот мяса, которым их угощали. Спросили ещё раз — молчат плуты и негодяи. Вдруг какой-то кривой пройдоха вскочил с места, расстегнул халат, ударил себя кула­ком в грудь и крикнул:

— Я знаю!

Услыхал его голос хан, обрадовался и приказы­вает:

— Отвечай, что ты знаешь?

Кривой говорит:

— Надо послать стрелка неведомо куда и прика­зать ему привезти неведомо что. Будет он искать эту неведомую страну, будет искать вещь, у которой нет ни места, ни вида, так и не найдёт их до самой своей смерти и не посмеет появиться в здешних ме­стах!

Одобрили Царкин-хан и его дарханы эту выдумку кривого пройдохи, наградили его щедро и отпустили. А чтобы найти повод, хан опять притворился боль­ным, приказал позвать стрелка и говорит ему со сто­нами и оханьем:

— Снова охватила меня тяжёлая хворь. Чтобы избавиться от неё, должен я получить вещь, у которой нет ни места, ни вида и которая находится в неведо­мой стране. Никто, кроме тебя, не сможет выполнить это моё поручение. Отправляйся немедля и принеси мне эту вещь!

— Куда же я поеду и что принесу? — спрашивает стрелок.

— Не знаю я, не знаю,— говорит Царкин-хан.— Знаю только, что ты один можешь достать мне эту вещь. Не достанешь — умру я!

И принялся изо всех сил охать и корчиться.

Пошёл стрелок в свою кибитку и стал раздумы­вать, что ему делать. Три дня и три ночи,думал. Днём поднимается на эрге — холм, ночью не спит, воро­чается на кошме, всё раздумывает. Много он думал, да ничего не мог придумать. А жене своей ни слова не говорит, боится встревожить её.

Через три дня оседлал он своего коня и решил ехать куда глаза глядят.

«Может быть,— думает,— и приеду так в неведо­мую страну».

Вскочил он на коня, стал прощаться с женой.

— Куда вы едете? — спрашивает она.

— Наш хан опять заболел,— отвечает стрелок.— По его повелению я еду в неведомую страну доставать вещь, у которой нет ни места, ни вида.

Выслушала его жена и сказала:

— В эту страну нельзя ехать на коне, лучше будет идти туда пешком. Возьмите этот клубок, сделайте от кибитки три шага вперёд и бросьте клубок. В ка­кую сторону он покатится, туда и вы ступайте. Вот вам ещё золотой гребень. Каждое утро расчёсывайте этим гребнем волосы.

Попрощался стрелок со своей молодой женой, отошёл три шага от кибитки и бросил клубок. И сей­час же клубок быстро-быстро покатился, а он пошёл вслед за ним.

Шёл он за клубком и по солончакам, и по сыпучим пескам, поднимался за клубком на высокие эрге, опу­скался в глубокие буераки, шёл мимо озёр и сельбищ, пробирался через заросли камыша. Днём он не оста­навливался для полдника, ночью не останавливался для ночлега. Сколько минуло дней, недель и меся­цев — и счёт потерял. Наконец вошёл он за своим клубком в большой, тёмный лес. Идёт по лесу днём и ночью без отдыха. А клубок всё катится и катится. Докатился он до маленькой войлочной кибитки и исчез, будто растаял.

«Что я буду теперь делать? — думает стрелок.— Должно быть, надобно и мне войти в эту кибитку».

Поднял он вышитую кошму и вошёл в кибитку. Встретила его там красивая маленькая женщина и спрашивает:

— Кто вы, откуда и куда идёте?

— Я ханский стрелок,— отвечает молодец,— а иду я сам не знаю куда.

Не стала ни о чём больше расспрашивать малень­кая женщина. Накормила, напоила и уложила его спать. Как лёг стрелок, так сразу же и заснул.

Поутру он встал, умылся и принялся расчёсывать голову золотым гребнем. Хозяйка маленькой кибит­ки посмотрела на гребень и спрашивает:

— Где вы взяли этот золотой гребень?

— Мне дала его моя жена,— отвечает стрелок.

Обрадовалась маленькая женщина.

— Ну,— говорит,— так вы не чужой мне: вы же­наты на моей младшей сестре. Почему вы вчера мне об этом не сказали?

Расставила она перед стрелком разные кушанья и напитки и говорит:

— Дайте отдых своим уставшим ногам после та­кого длинного и тяжёлого пути! Останьтесь здесь на три дня!

И стрелок прожил в её кибитке ещё три дня.

На третий день, когда стрелок хорошо отдохнул, маленькая женщина сказала ему:

— Теперь расскажите мне, куда и зачем вы идёте.

Стрелок ответил ей:

— Наш хан заболел и приказал мне отправиться в неведомую страну и принести ему вещь, у которой нет ни места, ни вида. Что это такое, я и сам не знаю. Моя жена, а ваша младшая сестра, дала мне клубок и велела следовать за ним. Пошёл я за этим клубком и пришёл к вам. Куда мне идти теперь, я не знаю: пропал мой клубок!

Хозяйка маленькой кибитки дала стрелку клубок шёлковых ниток и молвила:

— Ступайте вслед за этим клубком. Он доведёт вас до нашей старшей сестры. Может быть, она ска­жет, куда вам идти и где найти эту диковинную вещь, у которой нет ни места, ни вида.

Снова пошёл стрелок за клубком. Идёт он день за днём, ночь за ночью, нигде не задерживается на от­дых. Вышел он из того тёмного леса, тридцать дней и тридцать ночей шёл по степи и опять вступил в боль­шой, дремучий лес.

Покатился клубок между деревьями, между ку­стами. Ветки царапают стрелка, бьют его в лицо, а он идёт, не останавливается.

Наконец подкатился клубок ко входу в маленькую войлочную кибитку, которая стояла посреди леса, и исчез.

Вышла из кибитки красивая маленькая женщина и спрашивает стрелка:

— Кто вы, откуда и куда идёте?

— Я прохожий,— отвечает ей стрелок,— а иду из­далека и далеко.

Не стала хозяйка ни о чём расспрашивать его, вве­ла в свою кибитку, накормила, напоила и уложила спать.

Поутру стрелок встал, умылся и принялся расчё­сывать волосы золотым гребнем. Хозяйка взглянула на гребень и спрашивает:

— Где вы взяли этот золотой гребень?

— Мне дала его моя жена,— отвечает ей стре­лок.

Просветлело лицо у маленькой женщины, обрадо­валась она и говорит:

— Ну, так вы не чужой мне: вы женаты на моей младшей сестре! Вы бы мне об этом раньше сказали.

Принесла она всё, что у неё было — самые лучшие кушанья и напитки,— и стала потчевать стрелка. Ко­гда он насытился, хозяйка сказала ему:

— Дайте отдых своим уставшим ногам. Отдохни­те здесь хорошенько.

Через три дня и три ночи маленькая женщина ска­зала:

— Теперь расскажите мне, зачем и куда вы идё­те. Ничего от меня не скрывайте.

И стрелок рассказал ей обо всём — зачем и куда он шёл.

Выслушала женщина его рассказ, покачала голо­вой и молвила:

— Не знаю я, где находится эта неведомая страна. Спросить разве у моих помощников?

С этими словами взяла она свой золотой рожок, вышла из кибитки и громко затрубила.

Зазвучало сто восемь звуков печальных, зазвучало шестьдесят два звука весёлых, пришли, прилетели, приползли, прискакали все твари — и дикие звери, обитающие в степях и лесах, и птицы, летающие в не­бе, и черви, живущие под землёй, и все другие живые существа. Собрались они и стали вокруг хозяйки ма­ленькой кибитки.

Молвила она:

— Звери и пгицы, везде вы бываете, далеко забе­гаете и залетаете, всё знаете и слышите. Есть среди вас такой, кто знает, где находится вещь, у которой нет ни места, ни вида и которая находится в неведо­мой стране? Если есть, пусть выйдет и скажет: «Я знаю». А кто не знает, скажите: «Мы не знаем», и возвращайтесь все по своим местам.

Птицы сказали:

— Мы не знаем! — и сейчас же улетели,

Звери сказали:

— Мы не знаем! — и разбежались по степям ,и лесам.

Черви и насекомые сказали:

— Мы не знаем! — и тотчас же удалились.

Тогда маленькая женщина снова затрубила в свой золотой рожок. Зазвучало сто восемь звуков печаль­ных, зазвучало шестьдесят два звука весёлых, и со­брались вокруг неё все существа, живущие в воде: рыбы, черепахи, лягушки, змеи, раки. Спросила хо­зяйка маленькой кибитки водяных тварей:

— Гады и рыбы, везде вы бываете, заплываете в далёкие воды, всё знаете и слышите, отвечайте мне: есть ли среди вас такой, кто знает, как попасть в неве­домую страну, где находится вещь, у которой нет ни места, ни вида? Если есть, пусть выйдет и скажет: «Я знаю». А кто не знает, скажите: «Мы не знаем» и возвращайтесь все по своим местам.

Закричали рыбы, черепахи, змеи, лягушки и раки:

— Я не знаю! Я не знаю! Я не знаю! — и разо­шлись по своим озёрам, рекам и болотам.

Только один большой рак не ушёл: то поползёт к воде, то вернётся к кибитке, то поползёт к воде, то вернётся к кибитке. Увидела маленькая женщина, что рак не знает, как ему быть, и спрашивает:

— Ты хан всех раков?

— Да,— отвечает рак.

— Что ты знаешь? Что слышал? Что ты хочешь сказать? Правдивую весть или ложный слух — всё равно скажи мне!

Рак говорит:

— Я не то знаю, не то не знаю!

— Каковы бы ни были твои слова, говори! — при­казала ему хозяйка маленькой кибитки.

Тогда рак молвил:

— Если выйти отсюда и идти на полуденную сто­рону, то на пространстве месячного пути встретится большое море. Если путник не сможет переправиться через море, пусть свернёт на запад. На расстоянии ме­сячного пути есть переправа. Когда переправишься на другую сторону моря, увидишь большую дорогу. Эта дорога ведёт на полдень. Тот, кто пойдёт по этой дороге, ровно через месяц увидит на восточной её сто­роне большой, дремучий лес. К этому лесу от дороги идёт двухколёсный след. Если идти по этому следу, попадёшь в тот лес. Там путь и окончится. Что даль­ше, я не знаю.

Сказал это рак и уполз в своё озеро.

Спрашивает маленькая женщина стрелка:

— Ну, молодец, слышали вы, что говорит хан раков?

— Слышал,— отвечает стрелок.

— Если слышали, так отправляйтесь в путь,— го­ворит женщина.— Может быть, это и есть та неведо­мая страна, куда вы стремитесь. Больше никто и ни­чего о той стране не знает. Придётся вам раскидывать своим умом!

Накормила она стрелка и собрала его в путь. Про­стился он с хозяйкой маленькой кибитки и отправился дальше.

Идёт он день за днём, нигде не задерживаясь. Це­лый месяц шёл и добрался наконец до моря. Оглядел стрелок море и понял, что никак ему через это море не переправиться. Свернул он на запад и пошёл по берегу моря. Ещё целый месяц провёл он в пути, пока не подошёл к переправе. Переправился он на другую сторону моря, нашёл большую дорогу и зашагал по ней. И опять целый месяц провёл он в пути.

Когда месяц истёк, стрелок увидел на восточной стороне дороги большой, дремучий лес. Пошёл он в сторону леса, ни на один миг не останавливался, и до тех пор шёл, пока не нашёл широкий двухколёсный след. Свернул он с дороги и пошёл по тому следу. Шёл он три дня и три ночи и добрался наконец до дре­мучего леса.

Вошёл стрелок в лес и видит: тянется двухколёс­ный след между деревьями. Пошёл он по этому сле­ду. А след довёл его до непроходимой чащи и тут оборвался. Стал стрелок пробираться сквозь чащу. Деревья высокие, чёрные, своими ветвями небо за­крыли, нигде просвета не видно, нигде солнечного лу­ча не заметно. Ни вперёд, ни вправо, ни влево прохода нет. Остановился стрелок и думает: «Что я теперь бу­ду делать? Не назад же мне после такого долгого пу­ти возвращаться!»

Стал он оглядываться и вдруг заметил какую-то яму. Спустился стрелок в эту яму и пошёл ощупью. Шёл, шёл и вышел к какому-то жилью, вырытому в земле. Вошёл стрелок в это жильё, огляделся — ни­кого в нём нет. Прислушался — ни одного звука не услышал. А по всему видно, что кто-то в этом жилье бывает.

«Кто здесь живёт, неведомо,— думает стрелок.— Надо всего опасаться, чтобы в беду не попасть».

Усмотрел он глубокую щель в стене, забрался в неё и сейчас же заснул крепким сном.

Слышит он сквозь сон — забренчали колёса теле­ги, да так громко, как никогда ни у одной простой те­леги не бренчат. Спрятался стрелок получше, прита­ился и думает: «Что-то будет дальше!»

Слышно ему: остановилась телега возле самого жилья. Вошёл в жильё молодец страшного облика. Надеты на нём нарядные одежды, пристёгнуто к поя­су дорогое оружие. Снял этот молодец своё оружие, повесил на одну сторону; снял своё платье, повесил на другую сторону. Потом сел, поджал ноги и мол­вил:

— Эй, Мурза, подавай кушанье!

Не успел он вымолвить, как перед ним разверну­лась жёлто-пёстрая скатерть, а на скатерти появились разные лакомые яства и напитки, какие пожелаешь плоды и фрукты, всё, что угодно!

Наелся молодец, напился и приказал:

— Эй, Мурза, убери!

И сейчас же жёлто-пёстрая скатерть со всеми блюдами и кувшинами и чашами исчезла, как будто в воздухе растаяла. А приезжий молодец оделся, взял своё оружие и вышел из подземного жилья. Забренча­ли, зазвенели колёса телеги — уехал он.

Выбрался стрелок из своего укрытия, смотрит — никого нет и ничего нет. Стоит он, дивится, сам думает:

«Что же это за молодец приезжал сюда? И кто же это подавал ему кушанья? И куда девались кушанья, которые после него остались? Дай-ка и я сделаю всё, как он делал!»

Снял стрелок своё оружие и повесил на тот крюк, на который и неведомый молодец вешал своё оружие. Снял платье и повесил на тот же крюк, на который вешал своё платье и неведомый молодец. После того сел на кошму, поджал ноги и молвил:

— Эй, Мурза, подавай кушанье!

И в тот же миг перед ним развернулась жёлто-пёстрая скатерть и появились в изобилии самые лако­мые кушанья, самые лучшие напитки. Ешь и пей что угодно!

Поел, попил стрелок, насытился и говорит:

— Где ты, Мурза? Садись и ты, пей, ешь досыта!

Появился тут Мурза, сел и стал есть, а когда на­елся, сказал:

— Вот уже целых тридцать лет кормлю и пою я того молодца, который недавно приходил сюда, а ещё ни разу он не сказал мне: «Садись, пей, ешь!» Тебе я подал кушанье всего один раз, и ты сказал мне: «Са­дись, Мурза, поешь!» С тобой мне будет лучше жить! Возьми меня с собой!

— Возьму,— говорит стрелок.— Ведь это за тобой я и ходил повсюду, тебя я и разыскивал, да вот и на­шёл здесь, совсем не ожидая!

— Ну, так я буду с этого дня твоим и пойду вместе с тобою! — говорит Мурза.

— Хорошо,— отвечает стрелок,— пойдём вместе!

Вышли они из подземного жилья и пошли. Идёт Мурза рядом со стрелком, а увидеть его невозможно.

Долго ли, мало ли они шли, вдруг услышали гром­кое бряканье колёс.

Говорит Мурза стрелку:

— Это едет мой бывший повелитель на своих восьми чёрно-лысых лошадях. Видно, проголодался, будет меня кликать, да не докликается!

Поздно вечером дошёл стрелок до какого-то без­людного места. Видит — стоит здесь чёрная, закопте­лая кибитка, покрытая драной кошмой. Вошёл стре­лок в эту кибитку, а в кибитке отшельник — даянчи творит поклоны и никакого внимания на него не об­ращает.

— Старичок даянчи,— говорит стрелок,— у меня к вам просьба: разрешите мне переночевать в вашей кибитке!

Даянчи перестал творить поклоны и сказал:

— В этих местах до сих пор люди не появлялись. Откуда же ты и куда идёшь?

— Я ходил по приказу нашего хана в далёкие края, а сейчас иду домой,— ответил стрелок.

Даянчи сказал:

— Место, где ты можешь переночевать, есть, а вот накормить тебя я не смогу: нету у меня ни шюлюна — варева, ни ця — чая, ничего нет. Даже тулча — тагана в моей кибитке нет!

— Мне и не нужно ничего,— говорит стрелок.—- Мне только бы ночь переночевать.

— Ну, так и ночуй! — отвечает ему даянчи.

Оставил даянчи стрелка на ночлег в своей кибит­ке и опять принялся творить поклоны. А перед тем как улечься спать, достал он свои припасы и стал есть. Пища его — малина, растущая между скалами, сухие плоды тёрна и боярышника, собранные в лесу. Сидит даянчи, ест её и говорит стрелку:

— Видишь, чем я питаюсь? Разве могу угостить тебя такой несытной пищей? Да и той у меня немного. Чтобы собирать её, у меня нет времени: я должен непрерывно творить поклоны.

Не обиделся стрелок.

— Вы,— говорит,— ешьте своё, а я буду есть своё. Эй, Мурза, накорми меня!

Только успел вымолвить — развернулась перед ним жёлто-пёстрая скатерть, вся уставленная блюда­ми и кувшинами. Ешь, пей что пожелаешь!

Сел стрелок к скатерти и говорит:

— Ну-ка, старичок даянчи, сядьте и вы со мной, отведайте моего кушанья!

Подивился немало даянчи, уселся рядом со стрел­ком и стал есть да похваливать. А стрелок вызвал и Мурзу и его накормил и напоил. Когда они насыти­лись и встали, стрелок сказал:

— Убери, Мурза!

И всё, что было на скатерти, сейчас же пропало, и сама жёлто-пёстрая скатерть исчезла.

Понравилась даянчи лакомая пища.

Стал он упрашивать стрелка:

— Молодец, променяй мне этого Мурзу с его ска­тертью!

— Нет,— отвечает стрелок,— не променяю. Он мне самому нужен!

Целую ночь выпрашивал даянчи:

— Променяй, молодец! За твоего чудесного Мур­зу я тебе дам нечто ещё более чудесное!

— Что же вы дадите мне? — спрашивает стрелок.

— Сейчас я тебе покажу это! — сказал даянчи.

С этими словами он достал хадак — длинный шёл­ковый платок — и велел стрелку следовать за собой. Когда они вышли из кибитки, даянчи тряхнул хадаком и молвил:

— Появись дворец!

И в тот же миг перед ними появился прекрасный дворец, кровля которого почти достигала неба. Дво­рец этот был невиданной красоты, весь украшенный золотом и серебром, усеянный, как глазками, корал­лами, жемчугом и драгоценными самоцветными кам­нями. Таков был этот дворец снаружи. А войти во дво­рец да посмотреть убранство да утварь — такой кра­соты и богатства не было даже во дворцах самых могущественных ханов.

Показал старик даянчи стрелку этот дворец и го­ворит:

— Ты совсем ещё молодой человек, и дворец тебе пригодится. А мне нужна вкусная пища и сладкие напитки. Возьми мой хадак и отдай мне твоего Мурзу с его жёлто-пёстрой скатертью!

Но сколько старик даянчи ни упрашивал, стрелок не соглашался.

— Нет,— говорит,— не могу отдать моего Мурзу!

А Мурза шепчет ему на ухо:

— Меняй! И дворец будет твой, и я буду твой!

Стрелок поверил словам Мурзы — поменялся.

Старик даянчи встряхнул хадаком и молвил:

 Исчезни! — И дворец в тот же миг исчез.

Стрелок взял у него хадак и сказал:

 Теперь Мурза ваш!

Простился он с даянчи и пошёл. Дошёл до горного перевала, обогнул его стороною и говорит:

 Не опрометчиво ли я поступил? Не зря ли я по­менялся с этим даянчи? Вот есть у меня теперь рос­кошный дворец, а Мурзы нет. Что он сейчас делает, где он?

И вдруг слышит:

 Не горюй, молодец, я иду рядом! Никогда с то­бой не расстанусь!

 А как же старик даянчи? — спрашивает стрелок.

 Пусть он творит свои поклоны,— отвечает Мурза,— а я ему не слуга!

Обрадовался стрелок. Отправился дальше. То пойдёт, то побежит — не терпится ему, хочет скорей вернуться домой к молодой красавице жене. Шёл он так без остановки, не считая дней и ночей, и наконец подошёл к морю.

«Если идти в обход моря,— думает стрелок,— по­требуется ещё целый месяц ходьбы. Дай-ка я посмот­рю, не встречу ли здесь корабельщиков».

Пошёл он по берегу моря. Идёт и видит: остано­вился у берега большой корабль. А на корабле мно­жество воинов, хотят они переправляться на другую сторону моря. Подошёл стрелок к кораблю и го­ворит:

 Я иду из дальней страны. Сделайте милость, перевезите меня на другую сторону!

Начальник воинов говорит:

 Входи, переправим тебя!

Взошёл стрелок на корабль и поплыл по морю вместе с воинами. Те проголодались и стали есть. Стрелок говорит:

 Дайте и мне немножко поесть!

 Вот ты какой,— отвечают воины,— пусти тебя на корабль, да ещё корми! А нам от тебя какая выгода будет? Не дадим тебе есть: наша пища мере­ная, тебе дать нельзя!

Стрелок говорит:

 Ваша пища мереная, а моя без всякой меры: захочу — накормлю вас всех, да ещё и другим оста­нется!

Рассердились воины, стали бранить стрелка:

 Хвастун ты, обманщик!

Пошли и рассказали своему начальнику. Призвал начальник стрелка и спрашивает его:

 Хвастался ли ты, что будто можешь накормить разом всех моих воинов?

 Не хвастался, а правду говорил,— отвечает стрелок.

 Если так, то сделай это. Тогда мы и поверим, что ты правдивый человек. А если твои слова ложь, так мы привяжем тебе на шею камень величиной с бы­ка и бросим в море!

 Хорошо,— говорит стрелок,— докажу вам, что правдивы мои слова! Садитесь в два ряда так, чтобы между рядами был широкий проход!

Уселись воины от одного конца корабля до друго­го — лицом к лицу, друг перед другом.

 Ну, Мурза,— молвил стрелок,— накорми этихц воинов досыта!

В тот же миг с одного конца корабля до другого, между рядами воинов, развернулась жёлто-пёстрая скатерть и появились на ней всякие кушанья и напит­ки, всякие плоды и фрукты — ешь что хочешь, ешь сколько можешь!

Воины напились, насытились, а еда и напитки не убывают — осталось столько, что можно ещё целое войско накормить.

 Все ли сыты? — спрашивает стрелок.

 Все! — отвечают воины.

 Ну, Мурза, тогда убирай! — говорит стрелок.

И в то же мгновенье всё исчезло — и скатерть, и блюда, и кувшины, и чаши.

Изумились воины, рты разинули.

 Никогда,— говорит,— не видали мы такого дива!

Стали они сговариваться, как бы заполучить этого чудесного кормильца. Говорят стрелку:

 Продай нам его!

 Не могу,— отвечает стрелок,— не продаётся он!

Сколько ни упрашивали, сколько золота ни пред­лагали — не могли уговорить.

 Если не хочешь продавать,— говорят воины,— тогда променяй! В обмен мы дадим тебе другой чу­десный предмет!

 Что же вы дадите мне? — спрашивает стре­лок.— Что может быть драгоценнее моего Мурзы? Он мне больше всего нужен!

Принесли воины золотую палку с толстым кон­цом, показали её стрелку и говорят:

— Дадим мы тебе вот эту палку. У неё есть чудес­ное свойство: если ударить по земле толстым концом, станет выходить безостановочно конное войско; все воины в блестящих латах, у всех воинов в руках стальные сабли. А если ударить тонким концом, ста­нут выходить безостановочно стрелки с луками в руках.

Увидал Мурза эту палку и шепчет на ухо стрелку:

 Меняй,— говорит.— И войско твоё будет, и я твой буду!

Послушался стрелок, поменялся, взял золотую палку.

Когда переплыли море, воины направились в свою сторону, а стрелок — в свою.

Идёт стрелок и говорит:

 Где-то теперь мой Мурза?

А Мурзы нет, не откликается он.

Прошёл стрелок ещё день и ночь и опять говорит:

 Где же ты, друг Мурза?

Нет Мурзы, не откликается он. Пошёл стрелок дальше. Ещё два дня и две ночи миновали. Снова он зовёт своего друга:

 Где же ты, Мурза, откликнись!

Нет Мурзы, не откликается он. Совсем загоревал стрелок:

 Ну, видно, обманул он меня! Зря я поменялся с этими воинами!

На пятый день к вечеру стрелок думает: «Позову его в последний раз!»

Стал звать:

 Откликнись, Мурза! Где ты?

И вдруг слышит:

 Не печалься, молодец! Здесь твой Мурза, ещё в полдень пришёл!

Обрадовался стрелок, уселся и говорит:

 Без тебя я от голода еле жив! Давай поедим скорее!

Развернулась жёлто-пёстрая скатерть, появились на ней всякие яства. Поели стрелок с Мурзой и пошли дальше, не считая день за день и ночь за ночь, и при­шли наконец в самую полночь в кочевья Царкин-хана.

Вошёл стрелок в кибитку, стал будить жену.

 Проснись,— говорит,— встань, пришёл я!

Обрадовалась жена, быстро встала, раздула огонь.

 Здоровы ли вы вернулись? — спрашивает. 

Стали рассказывать друг другу, как жили всё это время, где что случилось.

 А что наш хан? — спрашивает стрелок.— Про­шла ли его болезнь? Как он себя чувствует?

 С того самого дня, как вы ушли,— отвечает ему жена,— хан здоров. Уж три раза он приходил и угова­ривал меня стать его женой. Но я всякий раз гово­рила ему: «Непристойно мне думать о новом заму­жестве. Мой муж отправился добывать для вас це­лебное средство, и я не знаю, умер он или жив. Как же я пойду за вас замуж?» Но хан твердил: «Твой муж уже давно умер». Я говорю: «Покажите мне его кости, тогда я вам поверю. Когда увижу их — по­думаю, какой ответ вам дать». Как услышал хан эти мои слова, сейчас же приказал отнять у меня весь скот и всё имущество, и вот осталась у нас только пустая кибитка!

Выслушал стрелок рассказ своей жены и сильно разгневался. Сказал он жене:

 Пойдём к ханскому дворцу! Накажу я хана и за обман и за беззаконие!

Пришёл стрелок к ханскому дворцу, остановился вблизи, махнул своим длинным хадаком и молвил:

 Появись на этом месте дворец!

И тут же появился дворец высотою до самых обла­ков, такой богатый и красивый, что ханский дворец перед ним — бедная лачуга. Вошёл стрелок в этот дворец с женою и приказал Мурзе:

 Накорми нас, Мурза!

Как насытились они, вышел он из дворца и ударил по земле тонким концом своей золотой палки. В тот же миг начали выходить стрелки с луками в руках.

Стали они у дверей дворца и ждут приказания. Стре­лок говорит им:

 Пока я не проснусь и не встану, никого не впу­скайте ко мне!

Поутру ханские слуги увидели огромный, дивный дворец. Не знают, что и думать.

 Что это,— говорят,— за чудо? Бурхан воздвиг за ночь этот дворец или чёрт его построил?

Побежали, доложили хану. Вышел Царкин-хан, глянул на дворец, чуть рассудок не потерял от изум­ления.

 Что это такое? — говорит.— С тех пор как я стал человеком, никогда не видывал такого дворца и даже не слыхивал о нём! Кто его воздвиг? Кто в нём обитает? Ступайте посмотрите и приведите ко мне че­ловека, который живёт в этом невиданном дворце!

Отправились ханские посланцы.

Подходят они ко дворцу и спрашивают у двух привратников, рослых и суровых с виду:

 Чей это дворец? Что за человек в нём живёт? И что вы за люди сами? Откуда вы появились: с неба упали или из земли выросли? Отвечайте нам скорее!

Два привратника грозно спрашивают их:

 А вы-то сами, допрашивающие нас, что за люди?

 Мы посланцы могучего Царкин-хана. Он при­казал всё узнать и обо всём доложить ему.

 Что это за Царкин-хан? — говорят привратни­ки.— Мы о вашем хане даже никогда и не слышали, и до вашего хана нам никакой нужды нет. У нас есть свой хан, он сейчас в своём дворце спит. Ступайте прочь, покуда живы!

Испугались ханские посланцы. Прибежали к Царкин-хану и доложили ему обо всём, что узнали. Стал Царкин-хан бранить их.

 Я,— говорит,— посылал вас не за тем, чтобы вы разговаривали с привратниками. Я посылал вас привести их повелителя!

Распорядился хан жестоко наказать этих двух посланцев, а потом вызвал к себе двух самых лучших своих богатырей и приказывает им:    

 Схватите и притащите ко мне владельца этого дворца!

Приходят ханские богатыри ко дворцу, хотят отворить двери. Отстранили их привратники и гово­рят:

 Что вы за люди? Отступите, если вам жизнь дорога!

Богатыри Царкин-хана отвечают:

 Мы посланы не с вами разговаривать. Мы по­сланы захватить владельца этого дворца и привести его к нашему хану!

Сказали это богатыри и стали проталкиваться во дворец. Схватили их привратники и начали бить.

 Нам,— говорят,— до вашего хана нужды нет! Мы его и знать не знаем!

Избили ханских богатырей и прогнали.

Притащились богатыри к Царкин-хану, сами хро­мают да охают:

 Не пустили нас привратники во дворец! Нам против их силы не выстоять! У нас нет силы и вполо­вину!

Созвал Царкин-хан своих дарханов, стал с ними советоваться:

 Говорите, как нам быть? Видно, это какой-нибудь могучий противник.

Дарханы говорят:

— Нужно выслать против него войска!

Приказал Царкин-хан собрать и привести войска.

 Собирайте,— говорит,— всех, кто только мо­жет держаться на лошади, и как можно скорее!

Собрали начальники ханские войска и привели.

Тридцатью тремя полками в тридцать три ряда окружил Царкин-хан дворец стрелка и приказал Кликнуть:

 Выходи сюда, пока солнце над головой, поме­римся силами!

Стрелок услышал этот клич, открыл окно, высу­нулся по пояс и спрашивает:

 Что вы за люди? Зачем сюда собрались?

Воины отвечают:

 Мы войско могущественного Царкин-хана!

Стрелок говорит им:

 Я Царкин-хану не враг, не друг. Я живу в сво­ём доме и не враждую с ним. Но, если Царкин-хан хо­чет воевать, буду воевать! Пусть он заявит мне об этом!

 Давай воевать! — кричит Царкин-хан.

Тогда стрелок вышел из своего дворца и ударил по земле толстым концом золотой палки. И в ту же минуту появилось конное войско — нельзя его ни со­считать, ни окинуть глазом. Все воины одеты в бле­стящие латы, у всех в руках оружие. Подняли воины своё оружие и спрашивают:

 Какой будет приказ?

 Сразитесь с войсками этого хана! — говорит стрелок.

Двинулись воины, началось сражение. А стрелок ударил ещё тонким концом золотой палки, и появи­лось неисчислимо много стрелков с луками в руках. Подняли они свои луки и спрашивают:

    Какой будет приказ?

   Сразитесь с войсками этого хана! — отвечает им стрелок.

Пошли стрелки на помощь конникам. Дрогнули войска Царкин-хана, стали отступать. А войска стрел­ка теснят их, гонят, истребляют. Утром начали сра­жение, а к вечеру и сражаться не с кем было. Хотели было захватить самого Царкин-хана, а он соскочил с коня и побежал изо всех своих сил ко дворцу стрел­ка. Бежит и кричит:

 Спасите мою жизнь! Помилуйте меня!

Стрелок сказал своим войскам:

 Не убивайте его, приведите живьём! Поговорю я с ним!

Схватили воины Царкин-хана за руки и за ноги и притащили к стрелку. Поклонился хан в ноги стрелку — с перепугу и не узнал его,— просит помиловать, оставить ему жизнь. Засмеялся тогда стрелок.

 Не бойтесь,— говорит,— не убью вас! Захотели вы сражаться, я сражался, а теперь буду угощать вас. Мурза, подавай кушанье!

Развернулась жёлто-пёстрая скатерть, появились кушанья, напитки. Стал стрелок потчевать хана.

Угощает стрелок Царкин-хана, а сам спрашивает:

 Я слышал, что в ваших кочевьях живёт стре­лок-молодец. Где он сейчас? Хотелось бы мне посмот­реть на него.

 Нет его,— отвечает хан.

 А где же он? — спрашивает стрелок.

 Умер,— отвечает Царкин-хан.

 А вот мы слышали, что он жив,— говорит стрелок.

 Он отправился неведомо куда,— говорит хан.— Срок, когда он должен вернуться, уже давно прошёл, вот мы и решили, что он умер.

 А кто и зачем отправил его неведомо куда? — спрашивает стрелок.

Царкин-хан говорит:

 Никто его не отправил, он отправился в далё­кие края по своей воле. А зачем, я и сам того не знаю.

Рассердился стрелок:

 Я сказал, что не убью вас, но можно ли оста­вить в живых такого бессовестного лжеца? Когда вы захотели отнять у стрелка его жену, вы притворились больным и потребовали, чтобы стрелок достал вам молока тигрицы. Потом вы отправили его в неведо­мые края и приказали принести вещь, у которой нет ни места, ни вида. Посмотрите на меня получше, если страх не совсем ослепил вас. Ведь я и есть тот самый стрелок... Я побывал неведомо где и принёс вещь, у которой нет ни места, ни вида. Так и не удалось вам погубить меня и выполнить ваш нечистый замысел. Теперь по всей справедливости следовало бы убить вас!

Худ. И. КузнецовХуд. И. Кузнецов

Затрясся от страха Царкин-хан, упал в ноги стрел­ку, ползает перед ним на коленях, упрашивает, чтобы тот оставил его в живых. Отстранил стрелок хана но­гой и говорит:

 Много вы сделали всяких злых дел, но убивать вас я не буду. Только оставаться здесь не позволю — убирайтесь немедля прочь подальше отсюда, чтобы никто и никогда больше не видел вас!

 Благодарю и за эту милость! — говорит Цар­кин-хан.

Взял он своё семейство и поспешно ушёл из этих мест. С тех пор его больше и не видели.

А стрелок-молодец стал жить в том кочевье со сво­ей молодой женой в большой любви и довольстве.

 

к содержанию