Ваш браузер устарел. Рекомендуем обновить его до последней версии.

Старый Букварь и новая Книжка

(Елена Ильина)

 

Худ. Б.ЧупрыгинХуд. Б.ЧупрыгинСтояла в школьной библиотеке на полке новая нарядная Книжка. Ей очень хотелось, чтобы дети поскорее прочли её сказки, рас­сказы и посмотрели картинки. Но никто её не трогал. Старшие уже читали другие книжки, а младшие ещё не умели читать.

Книжка думала: „Неужели я такая неин­тересная, что мне придётся всю жизнь стоять на полке?"

Но вот что-то зашелестело, и Книжка увидела, как по лесенке, приставленной к пол­кам, взбирается какая-то другая книга. На стареньком жёлтом переплёте она увидела название: „Букварь". Ведь Книжка, как все книжки на свете, была грамотная.

А повыше названия были нарисованы мальчики и девочки. Все они шагали с порт­фелями и сумками в руках — должно быть, шли в школу.

— Здравствуй, новенькая! — сказал Бук­варь, взобравшись на самую верхнюю сту­пеньку.—Тебя приглашают на праздник.

— А какой сегодня праздник? — спросила Книжка.

— Разве не знаешь? Проводы Букваря.

— А ты куда-нибудь уезжаешь?

— Никуда не уезжаю. А просто сделал своё дело — научил ребят читать. Вот теперь и уступаю место тебе и другим книжкам. Не век же читать ребятам все эти „ма", „му", „ша", „шу", „ра", „ру"... Теперь очередь твоя.

— Спасибо, милый Букварь, — сказала Книжка. — Верно, теперь и меня прочтут.

— Не стоит благодарности, — сказал Бук­варь,— Я только тем и занят, что готовлю читателей для всех книжек на этих полках.

— А все другие книги, мои соседки, тоже пойдут?

— Нет, сегодня пригласили только „Род­ную речь" да ещё тебя, — ответил Букварь. 

Букварь помог Книжке спуститься вниз по лесенке. Они вышли из библиотеки и за­шагали по широкому, светлому коридору.

— Расскажи моим первоклассникам,— ска­зал Букварь, — про всё на свете. Я ведь не могу это сделать — я только букварь.

— Я тоже не могу, — ответила новень­кая,— Ведь не может одна книжка знать про всё на свете! Вот все книжки вместе, пожа­луй, могли бы обо всём рассказать.

Они вошли в зал, и Книжке показалось, что выпал снег — столько было в зале белых воротничков и белых передничков.

— При-вёл! При-вёл! — весело сказал Бук­варь.

А ребята хором ему ответили:

— Спа-си-бо! Мо-ло-дец!

Учительница показала на гостей, на Бук­варь и Книжку, и громко, чтобы всем было слышно, сказала:

— Попрощайтесь, ребята, с нашим ста­рым другом Букварём и попросите новень­кую Книжку нам что-нибудь рассказать.

— Прощай, Букварь! — закричали ребя­та. — Мы тебя никогда не забудем... А ты, Книжка, пожалуйста, рассказывай!

Книжка зашелестела страницами и начала рассказывать.

 

 

Палочка-погонялочка

(Елена Ильина)

 

Худ. Б.ЧупрыгинХуд. Б.ЧупрыгинЗадали первокласснику Мише на урок палочки писать — прямые палочки и палочки с крючками внизу.

Вывел он одну, другую, и стало ему скуч­но.

Увидел Миша за окном воробья и зо­вёт:

— Воробышек, а воробышек!

А воробей ему в ответ:

Чивы-чивы-чивы-чок!
Чего надо, новичок?

— Не хочу палки писать! — говорит Ми­ша.—Хочу сразу буквы и слова.

Худ. Б.ЧупрыгинХуд. Б.Чупрыгин

А воробей был старый школьный воробей. Он хорошо знал, что сперва палки пишут, а потом буквы. Он сердито постучал клю­вом:

Чивы-чивы-чивы-чок!
Так не пишут, новичок!

И улетел. А Миша принялся писать своё имя. Такие каракули нацарапал, что и сам не разберёт: не то „Миша", не то „Тиша", не то „Шиша" выходит.

Вдруг видит Миша — воробей назад летит, а в клюве у него палочка, загнутая внизу.

Худ. Б.ЧупрыгинХуд. Б.ЧупрыгинПоложил воробей палочку на карниз и прочирикал:

Чивы-чивы-чивы-чок!
Нарисуй такой крючок!

Посмотрел Миша и вывел в тетрадке та­кую же палочку с крючком:

А воробей тем временем опять слетал куда-то и ещё одну палочку с крючком при­тащил:

Чивы-чивы-чивы-чок!
Нарисуй ещё крючок.

Худ. Б.ЧупрыгинХуд. Б.Чупрыгин

Миша и эту палочку с крючком нарисо­вал:

Потом к этому крючку ещё одну палочку с крючком прицепил, и у него получилась буква:

Посмотрел воробей и говорит:

Чивы-чивы-чивы-чок!
Молодчина, новичок!     

А сам опять полетел куда-то и вот уже тащит в клюве не одну палочку с крючком, а две. Миша и эти палочки написал. И получилась буква: 

Потом воробей три палочки притащил. Получилась буква:

И вдруг смотрит Миша — пригнал воробей узенькое колечко. Палочкой-погонялочкой колечко подгоняет, и оно бежит-катится: с карниза на подоконник, с подоконника на стол...

Худ. Б.ЧупрыгинХуд. Б.ЧупрыгинНарисовал Миша колечко, приставил к нему палочку с крючком, и получилась буква:

Смотрит Миша, а из этих букв слово составилось:

„Вот,— думает, — рисовал палочки с крючками, а вышло слово целое! Да не простое слово, а моё имя!

Отнёс он тетрадку учительнице. Она сама посмотрела и всем ребятам показала:

— Прочтите, что тут написано.

Ребята прочитали хором:

- МИША

 

 

Чик-чик ножницами

(Елена Ильина)

 

Худ. Б.ЧупрыгинХуд. Б.ЧупрыгинЖила-была девочка. Как-то раз говорит она своей бабушке:

— Ты всё шьёшь-шьёшь, а мне не даёшь. Я хочу сама себе сшить платье.

— Ну и шей, — сказала бабушка. — Только сперва не себе, а кукле.

Достала она из ящика комода кусок ситцу, катушку, иголку, маленький напёрсток, нож­ницы и говорит:

— Ну, теперь у тебя всё есть — и мате­рия, и ножницы, и напёрсток, и нитки, и иголка. Одного только нет — умения.

— Чего нет? — спрашивает внучка.

— Умения.

— А откуда же ты знаешь, бабушка, что нет? Я же ещё не пробовала.

— Раз не пробовала — значит, и нет.

— А что нужно, чтобы было умение?

— Терпение. Вот подожди, я тебя поучу.

Худ. Б.ЧупрыгинХуд. Б.Чупрыгин— Ну, ещё ждать! — говорит внучка.— У меня же терпения не хватит!

— Значит, не будет и умения. Ну ладно, шей. Только запомни — семь раз отмерь, один раз отрежь.

Ушла бабушка, а девочка сделала всё наоборот — семь раз отрезала, один раз от­мерила. Вышло два рукава, два карманчика, кушачок, воротничок и бантик. А платья не вышло.

„Ладно,— думает девочка, — платье не вы­шло, передник выйдет. Карманчики и на пе­редник пригодятся, кушачок — тоже. Только воротничок ни к чему, да это не беда. А если не понравится кукле, так она ведь ничего не скажет".

Возилась-возилась девочка, да, видно, из двух рукавов и кушачка не сошьёшь перед­ника.

„Может, трусики выйдут? — думает. Со­шью два рукава вместе — вот тебе и трусики. Большой кукле не подойдут — малень­кой пригодятся".

Худ. Б.ЧупрыгинХуд. Б.ЧупрыгинСшила два рукава вместе, а трусов не вышло.

„Ладно, — думает девочка, — надо шить чепчик. Из одного рукава — донышко, из дру­гого— оборочку. А бантик — сверху".

Сшила девочка, семь раз на кукле приме­рила — не получается чепчик.

— Ладно, — говорит она своей кукле,— до сих пор была без чепчика, обойдёшься и сейчас. Лучше я тебе платочек сошью.

Молчит кукла — значит, согласна.

Разрезала девочка лоскуточки пополам, да не из всякого лоскуточка платочек выхо­дит. Кривые вышли платочки.

Худ. Б.ЧупрыгинХуд. Б.Чупрыгин

В это время бабушка вернулась.

— Ну, как дела? — спрашивает.

Молчит внучка. Посмотрела бабушка и сама увидела.

— Что же ты, — говорит, — материю всю как 

лапшу изрезала?

— А что из такой материи сошьёшь? — говорит девочка. — На платье слишком узка, на передник широка, на трусики тонка, на платочки велика... Ничего у меня не вышло. Только чик-чик ножницами выходит, а боль­ше ничего!

Засмеялась бабушка.

— Чик-чик? — спрашивает.

— Чик-чик.

— А я и раньше это знала. Где нет тер­пения, нет и умения.

 

 

Шум и шумок

(Елена Ильина)

Худ. Б.ЧупрыгинХуд. Б.ЧупрыгинМного на свете всякого шуму, да не каж­дый шум своё место знает. Вот, к примеру, морской шум у берегов прибоем гремит. Зелёный шум в лесной чаще живёт, листьями шумит.

Всем этот шум по душе. А есть ещё озор­ной шум, по имени Шумиголова. Этот всегда норовит туда пробраться, куда не надо,— в театр, в школу. Сначала он как будто и маленький — не Шум, а Шумок, а глядишь — вырос, до потолка поднялся, Большим Шу­мом стал.

Вот как-то раз пошла учительница на перемене в библиотеку за книгами, а дежур­ным велела следить за порядком. Только учительница ушла, ребята стали по всему коридору бегать — друг за другом гоняться. Тут Шумок под шумок и подобрался к ре­бятам. Стал он расти, расти, как снежный ком, и превратился в Большой Шум.

Дежурные кричат: „Стройся!" А ребята уже так расшумелись, что ничего и не слышно. Поднялся Большой Шум до потолка и стоит в коридоре.

С Большим Шумом вбежали ребята в класс, с Большим Шумом расселись по партам. Один читает, семеро болтают, двое баранки едят, трое в кулаки гудят.

Так расшумелся Шумиголова, что у всех в голове зашумело. А уж известно — где много шуму, там мало толку.

Из-за Большого Шума не услышали ре­бята, как в класс вошла учительница. В ру­ках она несла пачку книг. Вскочили ребята, да поздно. Посмотрела на них учительница и говорит:

— Что тут за шум? Тихо!

И как только она сказала „тихо", Боль­шой Шум сгорбился, съёжился и опять пре­вратился в маленький Шумок. Мал стал, а всё не угомонится.

То по одному ряду пробежит Шумок, то по другому. Учительница говорит: „Тише!"

А ребята друг другу передают:

— Тише!

— Тише!

— Тише!

Худ. Б.ЧупрыгинХуд. Б.ЧупрыгинШумку только этого и надо. Он от каж­дого лишнего словца растёт.

Тут учительница покачала головой, по­смотрела на класс и сказала:

— Я думала, вы хорошие ребята, и хоро­шие книги для вас подобрала, а вы вот как меня встретили — с шумом, с гамом.

— Да мы не шумим! — говорят ребята. — Мы только друг другу „тише" говорим.

— А вы не говорите. Вас тут сорок чело­век. Если все сорок сразу в один голос ска­жут „тише" — от этого тихо не будет, а будет шумно. Поняли?

Ребята только головой кивнули.

— Ну, так давайте сказку читать.

Все открыли книжки, а читать сказку стали по очереди. Один читает, остальные слушают. Интересная сказка!

Тихо, спокойно стало в классе... Совсем пропал Шумок, будто его и не было. Ушёл в раздевалку и спрятался между пальтиш­ками, шубками и шапками. Там и живёт/ Пока ребята в классах, он дремлет у кого- нибудь в рукаве. А сбегутся ребята в разде­валку — Шумок вылезет, вырастет, поднимет голову до самого потолка и давай шуметь.

Но говорят, что его и оттуда скоро вы­гонят.

 

 

Сказка про вчерашний день

(Елена Ильина)

 

Худ. Б.ЧупрыгинХуд. Б.ЧупрыгинЖил-был мальчик Серёжа. На столе у него стояли часы-будильник, а на стенке висел тол­стый отрывной календарь. Часы показывали часы и минуты, днём и ночью говорили своё „тик-так, тик-так", а календарь показывал не часы и минуты, а месяцы и дни и молчал.

Но вот как-то раз календарь заговорил:

— Нынче уже восемнадцатое декабря, вос­кресенье, а Серёжа наш за уроки ещё и не принимался.

— Так-так, — сказали часы. — Уже скоро вечер, а он где-то бегает. Время-то летит...

Вот набегался Серёжа, пришёл весь в сне­гу. Снял пальто, валенки и сел уроки делать, а за окном уже темно. Глаза слипаются. Бук­вы по странице бегают как муравьи. Положил Серёжа голову на стол, а часы ему говорят:

— Тик-так, тик-так. Сколько часов про­гулял, сколько минут потерял! Посмотри на календарь. Время-то летит...

Посмотрел Серёжа на календарь, а на ли­стке календаря уже не воскресенье, а поне­дельник, и уже не восемнадцатое декабря, а девятнадцатое.

— Целый день потерял,— говорит кален­дарь,— целый день!

— Что потеряно, то найти можно,— отве­чает Серёжа.

— А вот попробуй поищи вчерашний день.

— И попробую, — говорит Серёжа.

Только он это сказал, что-то подняло его, и очутился он на улице. А на улице ещё светло, как днём, только не поймёшь — сего­дня это или вчера. По мостовой мчатся ма­шины. Отбежал Серёжа в сторону и видит — подъёмный кран тащит кверху стену с две­рью и окнами, новый дом растёт всё выше и выше, и строители тоже поднимаются всё выше и выше.

Закинул голову Серёжа и кричит:

— Дяденьки! Не видать ли вам сверху, куда вчерашний день ушёл?

— Вчерашний день? — спрашивают строи­тели.— А зачем он тебе нужен?

— Уроки сделать не успел, — отвечает Серёжа.

Худ. Б.ЧупрыгинХуд. Б.Чупрыгин— Плохо твоё дело, — говорят строите­ли.— Мы вчерашний день ещё вчера обо­гнали, а завтрашний нынче обгоняем.

„Вот чудеса! — думает Серёжа. —Как же это можно завтрашний день обогнать?"

И вдруг видит — мама идёт.

— Мама, — говорит Серёжа, — где бы мне вчерашний день найти?

— А зачем он тебе? — спрашивает мама.

— Понимаешь, я его как-то нечаянно потерял... Только ты не беспокойся, мамочка, я его найду.

— Вряд ли найдёшь, — говорит мама.— Вчерашнего дня нет, а есть только его след.

И тут же на панели — прямо на снегу — развернулся серебристый ковёр с красными цветами.

— Вот наш вчерашний день, — говорит мама. — Этот ковёр мы вчера на фабрике со­ткали.

Хотел Серёжа разглядеть цветок получше, как вдруг ковёр зашевелился, концы его под­нялись, и Серёжа увидел перед собой не ко­вёр, а настоящий самолёт с серебряными крыльями.

Смотрит Серёжа — и цветы уже не цветы, а красные пятиконечные звёзды. Так и горят на крыльях!

И вот Серёжа уже сидит в кабине само­лёта.

— Товарищ лётчик, — говорит Серёжа,— как хорошо, что вы меня на самолёт взяли! Давайте вчерашний день догоним! Часы гово­рят, что время летит, а мы ещё быстрей по­летим.

— Как бы ты быстро ни летел, а вчераш­ний день никак не догонишь, — говорит лёт­чик,— Его вчера ловить надо было.

Завёл он мотор, самолёт набрал высоту, и земля осталась далеко-далеко внизу...

Посмотрел Серёжа в окошко, видит — плывёт, догоняет их облачко, а на облачке стоит будильник.

— Динь-дилинь! — смеётся будильник — Куда летишь, мальчик?

— Вчерашний день ищу, — отвечает Се­рёжа.

— Кто вчерашний день ищет, сегодняш­ний теряет, — говорит будильник.

— Как так? — спрашивает Серёжа.

— Так-так, — отвечает будильник.

Худ. Б.ЧупрыгинХуд. Б.ЧупрыгинИ вдруг Серёжа видит — облачко уже не облачко, а календарь, и на нём уже не де­вятнадцатое декабря, а двадцатое, и не поне­дельник, а вторник.

— Вторник!— так и ахнул Серёжа. — Я два дня потерял!

Тут в самолёте что-то стукнуло, самолёт завертелся, Серёжа вскрикнул и открыл глаза.

Над ним стояла мама.

— Что с тобой, сынок? Ты чего испу­гался?

— А какой сегодня день? — спрашивает Серёжа.

— Воскресенье.

— Вот хорошо! — говорит Серёжа — Зна­чит, я ещё не совсем потерял вчерашний день, то есть сегодняшний?

— Почти потерял, — говорит мама. — Ну да уж ладно. Догоняй его, пока он и вправду не стал вчерашним.

— Так-так, — сказали часы.

Календарь ничего не сказал, но думал тоже самое. Это был очень умный отрывной календарь. Он много знал, да помалкивал.

 

к содержанию