Ваш браузер устарел. Рекомендуем обновить его до последней версии.

КАК МЫ ЕЗДИЛИ В ЗООСАД

(Борис Житков)
из книги "Что я видел"

 

Как мы в зоосад приехали

Худ. Б.ЧупрыгинХуд. Б.ЧупрыгинМы с мамой сели в трамвай. И мама сказала, что мы сейчас по­едем смотреть диких зверей. А я спросил:

— А они нас не заедят?

Все кругом засмеялись, и одна тётя незнакомая сказала:

— Они в клетках сидят, в железных. Они не могут выскочить. Там есть маленькие лошадки. Попроси маму, она тебя покатает.

Мы в трамвае не очень долго ехали. Нам сказали, что нам скоро выходить.

И мы пошли в Зоосад. Там стенка. И на стенке стоят звери. Толь­ко они не живые, а сделанные. И надо брать билет, как на поезд. Там в стенке окошечки, и в окошечки дают билеты. А потом надо идти в ворота. А там дальше сад.

 

 

Пеликан

Худ. Б.ЧупрыгинХуд. Б.ЧупрыгинМама стала всех спрашивать:

— Где слоны? Где слоны?

А я сказал ма­ме :

— Почему сло­ны?

Мама сказала:

— А вот по­тому. Иди ско­рей.

А там была вода. Прямо це­лый пруд. И там плавали птицы. И по берегу ходила одна птица. На маленьких ножках и очень толстая. У неё клюв очень большой.

И под всем клювом кожа ви­сит, как мешок.

Я закричал:

— Ой, кто это?! Кто это?!

Мама сказала:

— Не знаю, идём. Это птица.

А один мальчик проходил и сказал:

— Это пеликан. Он клювом рыбу ловит и в этот мешок под клювом складывает. А потом ест.

Я маму спросил:

— Правда, пеликан?

Мама сказала:

— Правда, правда! Идём.

 

 

Орёл

Худ. Б.ЧупрыгинХуд. Б.ЧупрыгинА потом я не захотел идти, потому что очень скоро и потому что я за решеткой увидел очень большую птицу.

И я стал кричать:

— Мама, вон как птица!

И я стал показывать на эту птицу. У нее на клюве на конце, — крючок. А на лапах — очень острые когти. Она коричневая и немного чёрная. И я тянул маму, чтоб к ней идти. Мы совсем близко подошли.

Эта птица сидела на большом камне и лапа­ми держала сырое мясо. Она клювом отрывала кусочки и потом на всех глядела и ела мясо. Она очень сердито глядела.

И все говорили, что это орёл. И что это самая главная птица. Потому что она всякую птицу может победить и заклевать. И что она маленького барашка может унести и даже маленького мальчика унесёт, и две такие птицы могут даже большого человека забить. Они только сырое мясо и едят. Они хлеба не станут есть.

Они очень высоко летают и сверху смотрят, кого им заклевать. И всяких птичек хватают, и зайчиков тоже.

А этот мальчик, который раньше нам встретился, там тоже сто­ял, и он про орла много рассказывал.

Он сказал, что про всех зверей знает, потому что он в Зоосаде учится. Их много, таких мальчиков и девочек. Они за зверями тоже смотрят. И они про зверей всё знают.

А мама ему сказала:

 Ты в школе учишься, а не в Зоосаде.

А он сказал, что он в школе учится всему, а про зверей в Зоо­саде учится.

 

 

Дикообраз

 

Худ. Б.ЧупрыгинХуд. Б.ЧупрыгинВдруг я услыхал, как один дядя закричал:

— Вон он, дикобраз! Вон, вон, гляди!

Я сказал немножко громко:

— Мама, вон кричат «дикобраз». Хочу дикобраза!

А мама сказала:

— Это вот про тебя кричат. Ты скандалишь, ты и есть дикобраз-безобраз.

А я сказал:

— Мама, все туда смотрят, в клетку. Пойдём!

А потом стал говорить:

— Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!

И мы пошли к этой клетке.

И вовсе не про меня дядя говорил, что дикобраз, а там, в клетке, сидел дикобраз. Из него растут, прямо как прутья, такие иголки. Они острые. Его ни за что нельзя погладить.

А впереди у него мордочка. И носик кругленький. И на мордоч­ке иголок нет, а волосики.

Мама на дощечке про него прочитала. Мама сказала, что он жи­вёт в жарких странах.

У него там, в клетке, был домик, и там, в домике, другой дико­браз лежал.

А потом дядя, который кричал про дикобраза, говорил, что эти колючки очень могут колоть.

Он сказал, что сам видал дикобраза. Он хотел его поймать. А ди­кобраз побежал скорей к ямке и совсем голову в ямке спрятал. А колючки все на дядю выставил, и его никак взять дядя не мог, по­тому что колючки очень острые и они во все стороны торчат.

А когда мы с мамой дикобраза смотрели, он колючек не выстав­лял, а их всё назад держал.

Он совсем небольшой. Он как маленькая собачка. У него мордоч­ка очень добрая.

Я маму спросил:

— Мама, дикобраз хороший?

Мама сказала:

— Ну вот сам видишь какой.

А я сказал:

— Хороший, хороший!

Мама сказала, что надо скорей к слонам, и мы по­шли.

 

 

Как я катался на маленькой лошадке

 

Худ. Б.ЧупрыгинХуд. Б.ЧупрыгинМама опять стала всех спрашивать:

— Где слоны?

Нам сказали, чтобы мы дальше шли. А дальше был заборчик, а за заборчиком бегала маленькая лошад­ка. Она совсем маленькая. Это детская лошадка. Эта лошадка возила повозочку. Повозочка очень малень­кая. И в повозке сидели две девочки маленькие и ещё мальчик, немножко побольше. Мальчик вож­жи держал и правил. Я стал радоваться и стал в ладоши хлопать и кри­чать:

— Ай, ай, какая ло­шадка!

И я кричал, что хочу на этой лошадке ехать. А потом ещё пробежала ло­шадка, тоже с повозочкой. Только у этой лошадки уши были очень длинные.

Я стал кричать:

— Какая смешная!

Мама сказала, что это я смешной. Потому что это не лошадка, а ослик. У них всегда уши длинные. И хвост у них не из волос, а как верёвка, только на конце кисточка из волос.

И эти ослик и лошадка бегали кругом за заборчиком. И возили мальчиков и девочек.

А у лошадки и ослика ещё звоночки были прицеплены. Лошадка бежала и звонила.

Я стал маму просить, чтоб покататься непременно на этой ло­шадке.

Мама сказала:

— Я не знаю. Может быть, не пустят.

А тут один дядя стоял. Он сказал:

— Это для всех детей. И надо купить билет.

И сказал:

— Идёмте, идёмте. Я вас провожу.

И даже взял меня за руку.

Мама сказала:

— Ах, я не знаю. Я очень спешу!

А мы уже пришли, где можно к лошадкам пройти. И там стоял дядя, и он билеты давал. И там этот ослик стоял. И дядя, который билеты давал, говорит:

— Ну, давай я тебя посажу.

А я сказал:

— Не надо меня сажать. Я на ослике не хочу. Я хочу на ма­ленькой лошадке.

А он сказал:

— Ну тогда жди.

А лошадка мимо нас проехала и опять поехала вокруг. Потому что это ещё те девочки катались.

Я смотрел, как лошадка ножками бежит.

Она прямо как игрушечная. И головка у неё тоже маленькая.

Я всё смотрел на лошадку, как она к нам подбегала. А когда она до нас добежала, мальчик, который правил, сказал лошадке «тпру», и она стала. Девочки стали вылезать, и мне мама сказала, чтоб я са­дился. А я сказал, что хочу сначала погладить лошадку.

Она была как раз с меня ростом. И я её по спине погладил. А она головой стала трясти. И я ей немножко шею погладил.

А мальчик, который правил, мне крикнул:

— Не бойся, она не кусает!

И я лошадке мордочку погладил.

Мама сказала, что у неё была собака больше, чем эта ло­шадка.

А дядя, который билеты давал, сказал, что это пони и что она, хоть такая маленькая, всё равно очень сильная и ей уже мно­го лет.

Потом этот дядя посадил меня в повозку на скамеечку.

А напротив посадил одну девочку. И ма­ма мне всё говорила, чтоб я держался.

Мы поехали, лошадка затопала, и звоночки зазвонили.

И мы проехали мимо мамы, и я ей рукой махал. Она мне кричала:

— Держись, Алёшка! Держись!

А мальчик, который правил, сказал:

— Она и большого человека везти может. Она очень сильная.

И что это ничего, что она как собака ростом.

И мы ещё раз мимо мамы проехали.

А девочка не стала кричать, а взяла меня за руку, и мы стали руки качать и говорить:

— И!И!И!

И мы опять приехали к моей маме, и девочкиной маме, и где этот человек с би­летами. И нас с повозки сняли. Я ещё хо­тел лошадку погладить, а мама сказала, что нужно скорей.

 

 

Мишка 

Худ. Б.ЧупрыгинХуд. Б.ЧупрыгинИ мы пошли. А я вдруг увидел опять решётку. Очень большую и очень высо­кую. Там стояло дерево, только без листьев, и на нём живые мишки.

И я закричал:

 Мама, мишки!

Мама сказала:

 Потом.

А я сказал:

 Не потом! Не потом!

И стал маму тянуть, где мишки, и стал кричать:

 Мама, пойдём! Мама, пойдём!

И все стали на нас глядеть. Мама ска­зала :

 Фу, какой скандальный!

И сказала, что так мы никогда до сло­нов не дойдём. А она всё-таки пошла со мной, где медведики. Они были маленькие, как собачки, потому что они ещё дети.

Они лазили по этому дереву, кото­рое у них стояло. Они на дереве игра­ли и кусались. Только не в самом де­ле, а немножко. И один хотел другого вниз стянуть. Он его лапой хватал за ногу. А на лапах у них когти, чёрные и длинные. А сами мишки коричневые, совсем как мой мишка.

Они очень скоро лазят по дереву. Они когтями прямо как кошки цепля­ются.

А потом я увидел там ещё двух мишек. Они тоже хотели на дерево лезть, а те мишки их не пускали и очень смешно кусались. И все смея­лись.

И мама тоже смеялась.

А один мишка побежал, и я стал смотреть, куда он побежал. А там были две серенькие обезьянки. Они совсем как человечки. Только на них серая шерсть, как на кошках. А на лице шер­сти нету. И на ушах тоже. Только лица у них, как у старушек. Это мишка к ним бежал, чтоб их лапой достать. А они вскочили на решётку и полезли наверх.

Они ручками и ножками хвата­лись за решётку — у них на ножках пальчики, как на руках. Они в кулак их могут зажать. И всё, что захотят, они ногой могут хватать. Потому им так ловко лазить: как на четырёх ру­ках.

Мишка потянулся по решётке и не мог достать.

Я всё думал, что обезьянки, может быть, человечки, и сказал маме:

 Они, может быть, немножечко человечки?

А мама сказала:

 Не говори глупостей! Это просто мартышки такие.

Я хотел ещё на мишек смотреть, а мама сказала:

— Ну, идём к слонам. Так мы ни­когда не дойдём.

 

 

Зебра

Худ. Б.ЧупрыгинХуд. Б.ЧупрыгинМама очень скоро пошла. И вдруг она сама сказала:

— Ах, какая!

И стала. А это была за решёткой лошадь. И я думал, что на ней одеяло нашито. Потому что на ней жёлтые и чёрные полоски. А мама сказала, что никакое не одеяло, а это у неё шерсть сама так растёт. И сказала, что это зебра. Мама даже сказала:

— Ай, надо им дать поесть!

Их там две было. А они вовсе не хотели есть. Они даже на нас не смотрели. А я на них смотрел. И я потому смотрел, что они очень красивые. У них волосы стоят на шее, как щётка.

А мама вдруг сказала:

— Ах да! Слоны!

 

 

Слоны

Худ. Б.ЧупрыгинХуд. Б.ЧупрыгинИ мы пришли, где слоны.

Я увидал, что там земля идёт немножко вверх. И там стоит очень большой слон.

Он такой большой, что я подумал, что не может быть и что он не живой, а сделанный. Потому что на такого по лестнице надо лезть, чтоб ему на спину залезть. Он сначала ничего не делал, так что я ду­мал, что он, правда, неживой. А он живой. Он хоботом стал крутить.

Он набирал в хобот с земли пыль, а потом всю пыль выдувал се­бе на спину. И живот тоже обдувал пылью.

Я всё говорил:

— Почему?

А мне сказали, что это он для того, чтоб его никакие блохи не кусали. У него волос нет, а прямо толстая кожа. И вся кожа в склад­ках. А на голове у него большие уши. Уши такие большие, прямо во всю голову. И он ими трясёт и хлопает. А глазки совсем маленькие.

И все говорили, что он очень сильный и может хоботом автомо­биль перевернуть. А если очень рассердится, ему ничего не стоит человека убить. Он может хоботом человека за ногу схватить и о зем­лю хлопнуть. Только он очень добрый.

А слон стоял, стоял да вдруг пошёл к нам. Он вниз к нам пошёл. А я немножко испугался. Вдруг он к нам придёт и начнёт нас всех хоботом убивать! А он тихонько шёл. Ноги у него очень толстые, пря­мо как столбы. И на ногах пальцы, а не видно, а только одни ногти очень коротенькие. И я думал, что это у него копыта маленькие тор­чат из ноги. А это ногти. Он такой ногой может кого угодно стоп­тать. И я стал бояться. И сказал маме тихонько:

— Я боюсь. Чего он сюда идёт?

А один дядя услыхал, как я говорю, и сказал громко:

— Он боится, что слон на нас идёт! Ха-ха-ха!

И все стали показывать, что там кругом сделана дорожка. А она каменная. И она вся в гвоздях. Там гвозди острым кверху стоят. Слон через неё перейти не может, потому что он себе ногу поколет. И он до нас не дойдёт.

 

Как слон купался

Меня поставили на заборчик, чтобы я увидал, как сделана эта дорожка. И я тогда увидал, что там внизу, за этой дорожкой, есть во­да. И слон пошёл прямо к этой воде. Я думал, что он пить хочет, а он не пить. Он купаться хотел. Он в эту воду совсем залез. Так что только голова одна наверху была. И спина немножко. 

А потом он стал хоботом набирать воду и её выливать себе на спину. Прямо как пожарные пожар заливают.

А потом я увидел, что еще один слон купаться идет. Только но меньше этого. и мне сказали, что он небольшой, что он еще мальчик.И у него рябом с хоботом два белых зуба вперед торчат.

Я сказал:

— Ай, зубы какие!

А все стали смеяться и мне кричать:

— Это клыки! Это клыки!

А я сказал:

— А почему у большого нет?

Никто ничего не говорил, только один дядя сказал, что этот слон — мама. И что "вот у твоей мымы усов нет, так и у той слонихи клыков нет". У слонихи клыков не бывает. А эта слониха взяла набрала воды в хобот да как дунет на нас водой! Так все и побежали.

Все смеялись, и я тоже.

 

Как слон пьет

А потом маленький слон вышел из воды и пошел наверх. А там было большое корыто. А в этом корыте была вода. Он стал набирать воду в хобот, а потом хобот в рот загибал и туда эту воду выдувал. Он так много раз сделал. И тогда напился.

Это его водой так поят. Ему в это корыто воду наливают. А я спросил, что ему есть дают. И все знали, что он ест. Все сказали, что он сено ест, что он ест картошку, и морковку ест, и сахар. А мяса он не ест. И он очень смирный.

А мама сказала:

— Смирный, смирный, а мне все платье забрызгал!

Мама взяла меня за руку и повела. Мама говорила:

— Надо, чтоб платье просохло. Я не могу ходить чучелой. Сядем тут , на солнце.

Мама села на скамейку и сказала, чтоб я тоже сел и не пылил, потому что к мокрому платью пыль прилипает.

И вдруг подошёл мальчик, который про орла рассказывал. И мы узнали, что его зовут Петя.

— Здравствуйте! — сказал он.

Я тоже сказал:

— Здравствуй!

 

Какие слоны умные

Петя сел на скамейку и сказал:

— А слоны умные. Их научают, и они всякую работу делают: и брёвна таскают, и землю копают, и воду носят. Они даже гулять с детьми вместо няньки ходят. И смотрят, чтобы детей никто не обидел.

На слонах даже на охоту ездят. Насядут охотники ему на спину с ружьями, слон их везёт. А они сверху в самых диких зверей стреля­ют. Даже в тигров стреляют.

А тигр очень страшный. И его здесь, в Зоосаде, можно будет по­смотреть.

 

Про хищников

 

Худ. Б.ЧупрыгинХуд. Б.ЧупрыгинЯ сказал маме:

— Идём! Я хочу тигра смотреть.

А мама сказала, что она мокрая никуда не пойдёт. Мама очень сердилась на слонов, что они её забрызгали.

Петя меня спросил, как меня зовут. Я сказал, что Алёшей и что ещё зовут Почемучкой — за то, что я всё спрашиваю: «Почему?» А я Пете не сказал «почему», а спросил про тигра — может ли он людей покусать.

Петя сказал, что не может, потому что тигр в клетке сидит же­лезной. А то он не только людей, а лошадь может заесть. Даже быка может заесть. Медведь на что сильный, а и медведя тигр тоже заест.

А я сказал:

— Как же его в клетку загнали?

А Петя засмеялся и говорит:

— Они не здесь, они далеко живут. Их звероловы ловят. Они их в сети ловят. И очень боятся, когда их ловят. Тигр только и ест что сырое мясо.

А я сказал:

— Орёл тоже сырое мясо ест.

А Петя говорит:

— Все такие, кто без сырого мяса не может, это всё хищники.

А я сказал:

— Хичники?

А Петя сказал:

— Не хичники, а хищники.

Я сказал:

— Ну да, которые сильные и кусачие. Они всех едят.

А Петя сказал:

—  Это не то что сильный. Вот бык какой сильный, а он никого не ест. Он только траву ест.

А потом Петя закричал:

— Ну да! А слон? Он всех сильней. А он вот мяса ни крошки есть не станет.

Мама сказала:

— И что за глупости! Собака мясо ест, а совсем не хищ­ник.

А Петя сказал:

— Нет, хищник. И собака хищник, и волк хищник, и лиса хищник, и кошка тоже хищник.

Мама сказала:

— Сам ты хищник!

А Петя сказал:

— Я не хищник, потому что у меня зубы не такие. У хищника все зубы острые, и он зубами траву не может тереть, а я могу. И корешки всякие могу тереть. И зёрна могу перетереть. А у хищника зубы, как пила.

Мама сказала Пете, что он сам пила.

И потом сказала:

— Ну, пойдём. Где твои хищники?

 

Про тигра и про льва

Худ. Б.ЧупрыгинХуд. Б.ЧупрыгинА я сказал, чтоб тигра идти смотреть.

И мы пошли с Петей. И я услыхал, как очень громко кричит какой-то зверь. И я Петю взял за руку, чтоб дер­жаться. А Петя сказал:

— Не бойся, это лев. Он в клетке и не выскочит.

И вдруг я увидел большую клетку, а в ней ходил зверь, и у него волосы были до половины, как у Инзола. А сзади коротенькая шерсть. Только он очень большой и жёлтый, а не чёрный. И он очень сердито смотрел.

А все кругом стояли и не боялись, потому что он в клетке.

Я тихонько Петю спросил:

— Петя, это он?

А Петя сказал:

— Ты думаешь, тигр? Это лев. Он тоже хищник.

А у льва лапа на конце очень широкая, и там на паль­цах когти.

Петя сказал, что лев как ударит быка лапой, так и убьёт. Он прыгает очень хорошо. Он так и наскакивает прыжком. Напрыгнет и заест. Его тоже сюда привезли. Он живёт там, где всегда жарко. Он жару любит. Его на зиму в дом переводят, а то он зимой совсем замёрзнет.

Мама сказала:

— Ну, посмотрел льва, и идём дальше.

И мы пошли к другой клетке.

А там, я думал, что ничего нет. А Петя меня поднял и посадил на забор. Там из толстого бревна загородка стоит. Это — чтоб не под­ходили к зверям, чтоб звери лапой не цапали. А когда меня Петя по­садил наверх, я увидел, что в клетке есть зверь, только он лежал. И я думал, что это не зверь, а только кожа от него. Потому что прямо как ковёр.

Худ. Б.ЧупрыгинХуд. Б.ЧупрыгинИ этот зверь весь в полосках жёлтых и чёрных и очень длин­ный. А голова у него, как у кошки. Только очень большая.

И Петя мне сказал:

— Вот это — он.

А это «он» и есть тигр.

А там около клетки ходил человек с метёлкой.

Он в клетку сунул метёлку и стал немножко мести. А тигр вдруг голову поднял и посмотрел. И на меня посмотрел. Он страшней, чем лев. А потом тигр встал на лапы. Я боялся, что он будет что-нибудь делать. А он стал тянуться, как кошка, потому что он спал. И потом зевнул.

Петя мне крикнул:

— Гляди, гляди зубы!

А у тигра очень большие зубы. Прямо громадные. Они — как у меня палец и ещё больше. Они белые и на конце острые. А потом тигр стал ходить. Он лапами не стучал, и я думал, что он кого-то ищет. А он никого не искал. Петя сказал, что тигр всегда так ходит. Это — чтоб потихоньку подойти, чтоб не слыхали.

Он так вот подойдёт, а потом сразу прыгнет.

А потом тигр подошёл к самой решётке, открыл рот да как сдела­ет «кха!», так даже дяди большие немного назад отошли.

Мама сказала:

— Фу, какой противный!

А он не противный, а очень страшный. Он, навер­но, укусить хотел и сердил­ся, что не может. Оттого и сделал «кха». Это он пугал.

А Петя говорит мне:

— Что, Алёшка, испугал­ся?

Я сказал, что испугался, только немножко.

 

Медведь

Худ. Б.ЧупрыгинХуд. Б.ЧупрыгинМама сказала, что она хочет медве­дя посмотреть.

Мы пошли к медведю. Около него очень много людей стояло, и все гово­рили:

— Что, мишка? Жарко, мишка?

И кричали, чтоб он в воду лез.

Петя стал вперёд меня толкать, где видно. А мама боялась, что медведь мо­жет меня зацепить.

И мама говорила:

— Мальчик! Мальчик! Как тебя? Куда ты его пихаешь?

А потом один дядя, военный, взял меня на руки, засмеялся и сказал:

— Гляди, вот он, мишка.

А там, в клетке, мишка ходил мимо решётки и на всех глядел. Он на собаку похож. Только он толстый. А глазки совсем маленькие, чёрненькие. И ког­ти большие, как у тех медвежат. Он совсем не страшный.

Я сказал:

— Его, может быть, погладить можно?

А дядя военный сказал:

— Что ты, что ты, дружок! А вдруг он лапой цапнет? Он шутя цапнет, а без руки останешься. Он корову лапой уда­рит — весь бок вырвет. Вот он какой! Он в лесу самый сильный зверь, дружок.

Этот дядя мне всё говорил: «дружок, дружок». А мама вдруг сказала:

— Ах, где это Алёшка?

А Петя сказал:

— Вон он где сидит.

Мама подошла и сказала военному:

— Что вы, что вы! Вам, может быть, тяжело?

А он сказал:

— Пустяки, гражданка. Пусть медведя по­смотрит.

И крикнул:

— А ну, мишка, в воду! И все стали кричать:

— В воду! В воду! Пошёл в воду! 

А мишка вовсе не косолапый

Сзади мишки была вода. У него в полу как ванна, только большая. Он взял и влез туда. Толь­ко одна голова наверху была. И он глаза закры­вал, потому что ему очень жарко.

Мама сказала:

— Косолапый мишка.

А дядя военный сказал:

— Хороший косолапый! От него на лошади не ускачешь. Он на всякое дерево залезет, как обезь­яна.

А я сказал, что я видел, как маленькие миш­ки на решётку залезали, да ещё по решётке вбок ходили.

И я тоже сказал:

— Вовсе не косолапый.

А мама вдруг говорит:

— Ну, знаешь, довольно! Пойдём-ка.

Меня дядя спустил, и мы пошли.

Мама всех спрашивала, где обезьяны. И нам рукой махали, куда идти.

 

Большая обезьяна орангутанг

Худ. Б.ЧупрыгинХуд. Б.ЧупрыгинМама меня спросила: может быть, я есть хочу. Я сказал, что не хочу, а она всё равно повела меня, где молоко пьют. Там домик стоит, можно молоко пить. И мама там мне пирож­ное купила. Я очень скоро съел, потому что хотел к обезьянам.

А когда мы пришли к обезьянам, то я думал, что там, в клетке, чёрный человек сидит. А это не человек, а такая большая обезьяна. Она называется орангутанг, и она не чёрная, а рыжая.

Она сидела на стуле, у неё был столик. И к ней пришла одна тё­тя и принесла ей чашку и ещё молочник.

Тётя налила ей из молочника в чашку, чтоб она выпила. А сама стала смотреть, как она будет пить.

Обезьяна взяла чашку и стала пить из чашки. А потом тётя ото­шла немножко и отвернулась. И все стали смеяться, потому что обезьяна взяла молочник и прямо из молочника всё выпила. Тётя увидала и бранила обезьяну за это.

А обезьяна полезла потом наверх по верёвке. Там верёвка очень толстая была. Висела с самого верха. Обезьяна на самый верх по ве­рёвке залезла и стала там верёвку отвязывать. Она сначала рукой отвязывала. А потом стала ногой отвязывать, потому что у неё на ногах тоже руки. И она ими всё может делать. И всё равно не отвя­зала.

Она потом по верёвке вниз полезла, так я видел, как она ногами хваталась. Ногами в кулак верёвку зажимала. У неё лицо очень смеш­ное, потому что у неё нос очень маленький, а рот шаром вперёд идёт. А кругом лица волосы, как будто всё борода.

 

Макаки

 

Мама сказала:

— Идём отсюда, там интересней.

А там была клетка, и в этой клетке были маленькие обезьянки. Они по всей клетке прыгали. Они так прыгали, что прямо через всю клетку. Я думал, что они летают. А это они не летают, а прыгают.

Это они так играли, потому что одна обезьяна убегала, а другая её ловила. И другие тоже так играли. Их очень много было. И они кричали.

А я знал, какие это обезьянки: это макаки.

И все смеялись, потому что они весёлые и очень шалят. А потом я видел, как одна макака ручками всё волосики расправляла у дру­гой макаки. А та ей давала голову, чтоб она скребла. И все говорили: это она блох ищет.

А потом две макаки стали драться. Они ладошками дерутся. Толь­ко одна потом упрыгала на решётку и ускакала.

 

Павлин — самый красивый

 

Худ. Б.ЧупрыгинХуд. Б.ЧупрыгинМы пошли дальше. И шли мимо загородки. Мама очень скоро шла и вдруг стала. Она посмотрела за загородку и сказала:

— Ах, какой!

А там, за загородкой, был вот какой. Я думал даже, что он не настоящий. Потому что он совсем как на ёл­ке. А это птица такая — павлин. Он хвост по­ставил кругом, и на хвосте — синие кружоч­ки с золотым и с зелёненьким.

А сам павлин блестит. Он синий и блес­тит, как стеклянный. На голове у него торч­ком стоят тоненькие пёрышки, как иголочки с шишечками. И они все в ряд стоят. И он стоял, как очень важный. Я стал кричать:

— Ой, какой! Смотрите, смотрите, какой!

И пришёл один дядя с девочкой. И ещё пришли. И все смеялись и говорили, что это павлин.

И дядя мне ещё павлинов там показал. Они высоко на каких-то брёвнах сидели. Только у них хвосты назад и как полотенце. А это они могут так сложить, а потом так по­ставить, как этот, кругом.

А потом один такой павлин совсем близ­ко подошёл. И девочка ему в решётку палец сунула. А потом крикнула, потому что пав­лин клюнул.

Он думал, она ему есть даёт. Только он не очень клюнул. А девочкин папа сказал, что он ей павлинье перо достанет. Я маме сказал, что я тоже хочу такое перо, — я его на ёлку вешать буду.

Мама сказала, что довольно и что пойдём. А я всё маму просил, чтоб достала мне перо. Мы сели в трамвай и поехали домой.

 

Девочка Люба

 

На другой день, когда мы утром пили чай, вдруг к нам в дверь постучали. И пришла одна тётя с девочкой немножко побольше ме­ня. Мама стала тётю целовать и всё говорила.

— Ах, Наташа! Ах, Наташа!

А потом сказала, чтоб я с ней познакомил­ся. А девочку зовут Люба. И чтоб я с Любой тоже познакомился. Любина мама сказала:

— Это твой Алёшка? Вот он какой?

А какой, не сказала.

Любина мама принесла деревянную корзиночку, и я думал, что там пирожные. А там были ягоды — клубника. Это она нам при­несла.

А мама позвонила и сказала, чтобы нам дали молока, блюдечки и ложечки. А потом достала сахар, и мы посыпали ягоды и ели с мо­локом.

Потом Любина мама сказала вдруг моей маме, что надо пойти в Зоосад и чтоб вместе пойти.

Мама стала шляпу надевать. И я кепку сам надел. И я всех по­вёл на лифт. А потом мы поехали на трамвае.

А когда мы пришли в Зоосад, мы прямо пошли к лошадке. И я с Любой опять катался.

 

Кенгуру

 

Любина мама сказала, чтоб мы с Любой шли впереди. А Люба хо­тела, чтоб её за руку тянули. И опять пошла к своей маме.

Худ. Б.ЧупрыгинХуд. Б.Чупрыгин

А её мама ей сказала:

— Я не кенгуру. А то б я тебя в карман положила и понесла.

Я маму спросил:

— Почему кенгуру?

Любина мама сказала:

— А это зверь такой. У него на животе карман. Он туда своих де­тей кладёт и скачет с ними куда хочет.

Люба сказала:

— Ну да! Это ты нарочно. Таких зверей не бывает.

А Любина мама говорит:

— А он тут есть. Хочешь, покажу?

Я сказал:

— Я тоже хочу.

И мы пришли, где кенгуру. Они за загородкой прыгали. Они не стоят на всех лапках. Кенгуру сидит на корточках, и хвост ей не даёт совсем на землю сесть. Она сзади на хвост опирается. А потом как прыгнет!

У неё очень длинные задние ноги. Прямо как у зайчика. Только она не как зайчик, а очень большая. Больше собаки. А передние лап­ки, как ручки. Очень маленькие.

А потом у неё очень большой хвост. Он сначала толстый, а к концу тоненький. И совсем без волосиков.

А кармашка на животе не видно было. А все тоже говорили, что есть и что она в этот кармашек может положить маленького кенгу­рёнка. Она вся серая, только на животе у неё шерсть немножко белая. Кенгуру не ходит. Она понемножку прыгает.

Она мне очень понравилась. Её, наверное, погладить можно. Она не хищная.

А Люба стала говорить:

— А вот и не носит детей в кармане!

Любина мама сказала:

— Ну, сейчас у неё детей нет. Наверное, выросли.

 

Самая большая птица

 

Худ. Б.ЧупрыгинХуд. Б.ЧупрыгинА потом Любина мама сказала мне:

— А ты самую большую птицу видел?

Я сказал:

— Ну да. Пеликан.

А Любина мама засмеялась.

— Хо-хо-хо! Пеликан! Вот сейчас увидим такую птицу, что она выше всякого дяди.

И потом маме сказала:

— Разве вы страуса не видели?

Мы пошли и пришли к клетке. А там стоял на длинных ногах страус. У него снизу длинные ноги, а потом он сам, а потом наверх идёт шея. Длинная-предлинная. И на шее голова. Он такой высокий, что Любина мама подняла руку, сколько могла, и вышло как раз до его головы. Мне очень высоко было туда смотреть. Я больше на но­ги смотрел. У него там три пальца с когтями и очень толстые. Он ступает и стучит, прямо как лошадь. Я смотрел, смотрел, какие у не­го ноги, и вдруг страус в пол клюнул.

А я испугался, потому что он стукнул прямо, как молотком. Он, наверное, есть хотел.

Любина мама сказала, что он такой сильный, что на нём даже ездить можно. И он скорей всех бегает. А летать он никак не мо­жет: у него крылья маленькие. И она сказала, что он злой. Он когда рассердится, так клювом по голове как начнёт стукать и совсем убить может. И что он больше всего ногой дерётся. И ногой тоже убить может. У него нога прямо, как железная.

Моя мама сказала, что она видела, какие яйца страусы несут. И сказала, что прямо как моя голова.

И ещё моя мама сказала, что перья у страусов в хвосте очень до­рогие. Их на шляпы сажают.

А я сказал, что у павлина лучше и что я лучше хочу от павлина перо, а от страуса не хочу.

А мама сказала, что я ничего не понимаю. И мы не хотели боль­ше смотреть страуса, потому что он ничего не делал, а только топал.

Мы пошли с Любой вперёд, потому что Любина мама не хотела её за руку тянуть. Она хотела с моей мамой говорить. А я стал пока­зывать, как страус топает. Я ногу прямо вперёд ставил. И все очень смеялись. И моя мама тоже очень смеялась. Я вертел головой и не видел, как на меня один дядя нашёл. И я его в живот головой. Пото­му что я его не видал.

А дядя сказал:

— Ты чего ж бодаешься, как козёл?

Дядя не рассердился, потому что ему не было больно.

Я сказал:

— Я страус.

И я пошёл, как страус. И этот дядя тоже смеялся.

 

Как Люба крокодила боялась

 

Худ. Б.ЧупрыгинХуд. Б.ЧупрыгинЛюбина мама сказала:

— А ты знаешь, как «кро­кодил наше солнце проглотил»?

Я сказал, что знаю, и знаю, как он потом выпустил.

А Любина мама говорит:

— Хочешь, я тебе крокодила покажу?

Я сказал:

— А он страшный?

А она говорит:

— Не бойся, он нас не достанет.

Я сказал, что если страшный, так я убе­гу: я крокодила боюсь. А Люба стала ска­кать и в ладоши хлопать.

И стала петь:

— А я вовсе не боюсь! Не боюсь! Кро­кодила не боюсь!

А Любина мама сказала:

— Ну, так я тебя к нему пущу. Ты пойдёшь его погладишь. Хорошо?

Люба опять запрыгала и стала петь:

— И поглажу и пойду! Кроко­дила я поглажу, потому что не боюсь!

А моя мама сказала:

— Ну смотри! Смотри, потом не плачь!

Мы пошли в ворота, и я думал, что мы совсем из Зоосада уходим, потому что там улица и трамвай. А мы улицу перешли, а там опять ворота. И мы туда во­шли. А там опять Зоосад.

Худ. Б.ЧупрыгинХуд. Б.Чупрыгин

И Любина мама повела нас прямо к крокодилу.

Там была маленькая загородка кругом. И там в воде лежал крокодил. Только воды там было немножко. Он как в ванне лежал. Его всего было видно, какой он. А нос он из воды высунул.

Любина мама сказала, что это он для того высунул, чтоб воздухом дышать. Он длинный, а на нём колючие шиш­ки. И он лежал как неживой.

А ещё один крокодил был. Он около воды лежал и тоже не шевелился. Это он на солнышке грелся. А потом он стал вдруг рот открывать: тихонько-тихонько. А у него там зубы. Они прямо как гвозди, и их там много-много. И они очень колю­чие. И большие.

Он раскрыл рот немножко, а потом закрыл. И опять стал спать.

Любина мама взяла Любу под мышки и говорит:

— Ну, полезай. Пойди погладь крокодила.

И стала Любу поднимать. А Люба закричала. Она так за­кричала, что все стали на неё глядеть.

А Любина мама говорит:

— Ты же сказала — не боишься!

А Люба так стала плакать, что мама её увела. А мы с моей мамой стояли и ещё смотрели крокодила. И он ещё рот раскрывал.

А потом Любина мама нам говорила, что крокодил в жарких странах живет, Он в реке жи­вёт. И из-под воды хватает, кто купается. Даже когда бык купается, он и быка может схватить. Утянет в воду; бык, бедный, потонет, а потом крокодил его съест.

А я сказал, что, значит, он хищник.

 

Про белых мишек

Люба не хотела плакать, а всё равно плакала. И ей мама моро­женое купила. Там будочки такие есть. Там трубочки с кремом и мо­роженое. И мне мама тоже купила трубочку с кремом и мороженое. И все ели мороженое и трубочки. И мама говорила, что в Харько­ве тоже есть Зоосад. И мы в Харькове будем туда ходить.

Худ. Б.ЧупрыгинХуд. Б.Чупрыгин

Люба стала просить ещё мороженое. И её мама ей сказала:

— Разве тебе уж так жарко?

А Люба сказала:

— Мне очень жарко.

А Любина мама говорит:

— Тебе не жарко. А знаешь, кому жарко?

Любина мама сказала, что жарко тому, кто в холоде всегда жи­вёт, а его потом вдруг в Москву привезут.

А я сказал:

— Почему в холоде?

Любина мама сказала:

— Потому, что есть холодные страны. Там лёд даже летом не та­ет. И там всё время холодно. Там летом в шубах ходят. И там тоже есть медведи. Только они белые. И они любят, чтоб было холодно. Здесь им летом очень жарко. Люба глупости говорит. Ей просто мо­роженого хочется. А вот мы сейчас пойдём и посмотрим на белых мишек, как им жарко.

И мы пришли и стали смотреть через каменный заборчик. А там внизу была вода.

Около воды стоял один мишка. Он был белый. И он рот раскрыл, и у него язык висел. А потом он прыгнул в воду и стал в воде плавать.

А там ещё было два мишки. Они тоже плавали. А один дядя кинул булку прямо в воду. Мишки скорей поплыли к булке. Один мишка скорее всех доплыл и схватил зубами булку.

Эти мишки мне больше того, чёрного, понравились. Потому что они не такие лохматые. И потом у них голова не такая большая. И ещё потому, что белые.

 

Как мы мишек кормили 

Потом они из воды выходили и на нас смотрели, чтоб мы им ки­нули булку.

Люба стала просить, чтоб кинуть булку. Любина мама пошла с Лю­бой покупать булку. Я смотрел, как мишкам жарко. А булки я не бросал, потому что мама мне не покупала. Потом пришла Любина мама, и у неё была булка. Люба всё булку хватала, чтоб скорей бросать.

А Любина мама взяла и разломала булку и мне дала кусок и Любе кусок. Люба схватила и бросила. И все медведи поплыли к бул­ке. Я думал, что они не увидят, как я брошу, а я всё равно бросил.

А один медведь — он сзади всех плыл — поплыл к моему куску. Он его зубами схватил и полез из воды. А с него вода прямо так и текла. А он всё равно булку ел. Хам, хам! — и съел.

А Любина мама сказала, что белые медведи там, у себя, на льду живут. Там всегда лёд.

Они морских зверей едят и рыбу тоже. Достают и едят. Их тут тоже рыбой кормят. Зимой им здесь хорошо, потому что они холод любят.

 

 А мы опять Петю видели

Потом мы пошли уходить. Потому что Любина мама хотела, чтоб мы все к ней шли обедать. А я вдруг увидел в клетке маленьких со­бачек и закричал:

— Мама, мама, смотри! Собачки!

А мама сказала:

— Фу, глупости! Какие там собачки?

Худ. Б.ЧупрыгинХуд. Б.Чупрыгин

А Люба тоже прибежала к клетке и тоже сказала, что это со­бачки.

Они были серые, и у них уши очень торчали.

И мы с Любой кричали:

— Смотрите, собачки!

А эти собачки совсем к нам подошли. Только они не могли в ре­шётку мордочку сунуть. И они на нас глядели.

А Любина мама сказала:

— Какие же это собачки? Это волчата. Вот и написано: «Вол­чата».

А Люба немножко отошла и закричала:

— А вот эти какие рыженькие!

А там, в другой клетке, тоже были как собачки.

И моя мама сказала, что это маленькие лисы.

У них хвостики пушистенькие и мордочки остренькие.

И вдруг с той стороны клетку отворил кто-то и вошёл. А это был какой-то мальчик.

И все лисы не стали на нас смотреть, а побежали к нему. И он взял одного лисёнка на руки и хотел его уносить, а я увидал, что это Петя.

Я закричал:

— Петя! Петя!

Петя очень обрадовался, что это я, и сказал, чтоб я подождал, потому что он сейчас ко мне придёт.

А мама ему крикнула:

— Только скорей!

И он куда-то этого лисёнка понёс.

А потом он пришёл и сказал, что он лисёнка носил к доктору.

Эти лисята в Зоосаде родились, и доктор их смотрит, чтоб не за­болели.

 

 Как мне Петя перо подарил

 

Петя сказал:

— Правда, лисята красивые?

А я сказал, что всё равно павлин самый красивый и что я очень хочу перо от павлина.

Петя сказал, если я подожду, он принесёт мне перо от павлина.

Я стал просить маму, чтоб подождать. А Петя сказал, что он бе­гом, и побежал.

А потом он принёс очень длинную бумагу, завёрнутую, и сказал, что там перо. И сказал, чтоб я не разворачивал, а чтоб только дома развернул и чтоб я не поломал.

А мама очень смеялась и сказала:

— Ну, прощай, Петя! Спасибо тебе.

И сказала мне:

— Что надо сказать?

А я сказал Пете, что я его очень люблю. И мы все пошли. А Петя крикнул:

— До свиданья, Алёшка!

И шапкой махал. Я тоже шапкой махал. Мама взяла перо и понесла.

 

 к содержанию