ПОЕЗДКА ИЛЬИ МУРОМЦА ВО ЧИСТО ПОЛЕ

 

Поезжает Илья Муромец да во чисто поле.

Как приехал он скоро во чисто поле,

Увидал-то он во поле ископоть-ту лошадиную;

Как сам он, старый, призадумался:

«Еще что же это за такое удивление?

Что какой очень богатырь сильный-от разгуливат?

Потому я замечаю-то,

Что его-то конь ведь богатырский-от.   

Мне-ка ехать ли туда, али не ехать-то,

Догонять его ли мне, оставить ли?

Кабы знал я, старый, что есть этот богатырь-от не очень сильный-от,

Состоял бы я ведь с ним, его тогда бы победил-то ведь;

Кабы летами-ти да он ведь со мной наравне,

Не пострашился бы, от него смерть я принял-то бы;

Если летами он ведь очень младой-от,

Победит меня, Илью, да Илью Муромца,

Мне-ка, старому, не честь будет, не похвальба мне богатырская

Что от младого богатыря да смерть случится-то.

Как не будет-то ведь все, да как не писано:

Когда я был-то ведь не владел-то, не ходил да на резвых ногах,

Приходили ко мне все ведь ангелы,

Говорили-то мне таки речи, рассказывали:

«Что не бойся ты ведь, казак Илья Муромец,

Еще сильный-от ты русский богатырь-эт,

Еще бейся ты со всеми богатырями, ты воюйся-ка;

Тебе, старому, в чистом поле-то смерть не писана».

Как поехал-то тогда да Илья Муромец,

Как по той-то он пути-дороженьке.

Приезжает он скоро в чисто поле,

Увидал-то в поле да бел полотняный шатер;

Заходит он скоро в шатер полотняный;

Увидал он во шатре кровать да все железную,

Железную-ту кровать богатырскую;

Удивился он да той кровати-то:

В долину была кровать да сорока сажень,

В ширину была да сорока сажень.

«Еще кто на этой кровати почиват-лежит,

Еще какое это чудо-чудное?

Не неверный ли какой да злой татарин-то,

Он русский ли могучий наш богатырь-от?

Уж я сяду-то покушаю за его стол-от все как за дубовый-от,

Я за ту ли за салфетку все ведь браную,

Я попью-то, поем, все покушаю».

Как во ту пору, во то время

Проговорил-то конь его, да лошадь добрая:

 «Ты зачем-то, Илья Муромец, прельстился-то

На богатырский-от ты шатер белый полотняный?

Как за тем столом-то кушат-то богатырь с молодой женой;

У него-то есть жена да все красавица.

Я скажу тебе, мой ласковый хозяин-от:

Извини-ка только, чего я тебе да расскажу-то ведь;

Ты послушай-ка речей да справедливых-то:

Выходи-ка вон да из бела шатра;

Часы у нас ведь все проходят-то,

Что которы ведь у нас назначены.

Воротятся скоро супруги из чиста поля,

Станут здеся пить-то, есть да веселиться-то,

Разной игрой они станут да забавляться-то,

Еще в те-то всяки игры они, в карточки.

Я скажу тебе: полезай ты на сырой-от дуб,

А коня поставь сюда, да за сырой-от дуб,

А не вяжи ты его к себе к дубу,

Отпусти коня волей гулять да во чисто поле.

Ты послушай моего да наказаньица».

Выходил старый да из бела шатра,

Залезал он скоро все на сырой дуб,

А лошадь отпускал да во чисто поле.

Вдруг он услышал чудо-чудное:

Как взгремел-то будто гром-то где,

Взбушевала-то погодушка немалая

Как со всех с четырех сторон-то;

Потемнело небо синее,

Задрожала матушка сыра земля.

Увидал он — едет конь да богатырский-эт,

На коне-то сидит всадник-от

Еще тот ли русский-от могучий-от богатырь-эт

Что по имени да Святогор богатырь-эт;

На плечах-то он ведь держит хрустальный-от ларец-от.

Он снимал-то его скоро со своих плечей да богатырских-то,

Он пихал в карман да ручку правую,

Вынимал-то из кармана ключ да золоченый-от,

Отмыкал-то он ларец хрустальный-от,

Выпускал-то он свою да молоду жену.

Они садились за столы да белодубовы,

Оки покушали да все поели-то,

Они попили напиточек да разноличных-то,

Поутешились игрой в карточки.

Говорит-то он, богатырь, таковы речи:

«Теперь пора ведь мне-ка все да на спокой легчи».

Тут постлала на его-то скоро молода жена,

На его-то кровать перину все пуховую,

Она ложила подушечки, зголовьице, пуховые,

Она клала одеяло соболиное.

Он ведь лез скоро да на кровать богатырскую,

Он заснул да сном крепким да богатырским-то.

Она скоро выходила из бела шатра,

Она пошла гулять да по чисту полю.

Она с час поры да все расхаживала,

Золотым перстнем да все поигрывала,

С руки на руку-ту перстень перебрасывала:

«Когда была я на своей родимой-то на стороне,

Находилась когда красной девушкой,

Гуляла все ведь я да в зеленом саду;

Ты ведь был у меня, перстень, на правой руке.

Я рвала-то разны-ти растенья все садовые,

Распевала веселы-ти песни девьии;

А слыхали-то тогда да как девицы-ти, да все мои подружечки;

Приходили-то они ведь все да приезжали-то,

Увеселяли-то меня, да красну девушку.

Приезжали-то ведь к нам да тут скоплялись-то

Все ведь русские могучи-ти богатыри;

Они гуляли с нами по зелену саду.

В одну пору-ту ведь я да загулялася;

Как увидала едет-то из поля все богатырь-от,

Что пресильный-от да все престрашный-эт.

Увидал-то он меня, да красну девицу;

Я понравилась ему, да красна девица.

Он заехал все к моим родителям,  

Предлагать на мне да все ведь свататься.

Устрашились-то мои честны родители. 

Не спросили ни-то меня-то, не доложили,

Что желаю ли ведь я да не желаю-то; 

Они взяли-то меня да все просватали

За того ли за богатыря за сильного. 

Я живу-то ведь теперь да не красуюся;

Мне-ка негде-то теперь да разгуляться-то; 

Как ведь ничем-то он меня да не утешил-то

Еще мой супруг да все ведь милый-эт.

Мы сидели в одну пору с ним-то, одну соль да кушали,

Распивали мы питья да разноличные.

Он ведь взял в стакан себе браги налил-то,

Не допил до дна да мне-ка отдал-то:

«Допивай ты, моя все да молода жена».

Как ведь не хотелось мне-ка выпить-то, —

Побоялась я его да не послушать-то.

Когда допила я все да из стакана-та,

Почувствовала в себе силушку великую;

Я раздумала, что он меня поляницей сделал богатырскою.

Он не ездит-то ведь на святую Русь,

Потому что не подымет матушка сыра земля;

Все здеся, по горам святым, разъезживат».

Как она оглянулась-то назад да на сырой-то дуб,

Увидала она Илью Муромца.

Она хватала его за желты кудри,

Принесла его в руках да ко белу шатру,

Спустила его в карман супругу-то,

Разбудила-то его да растревожила

От того крепка-та сна да богатырского:

«Что пора нам ехать, опять по святым горам разгуливать».

Он ведь скоро от крепкого сна да пробуждается,

Ключевой водой да умывается,

Белым полотенцем утирается.

Убирал-то он ведь скоро-то белый шатер,

Посадил жену в хрустальный-от ларец-от как,

Замыкал ее-то он да золотым ключом.

Поехали они да по святым горам.

Как падал его добрый конь да на резвы ноги:

«Тяжело-то мне везти да не под силу-ту:

Раньше я возил тебя, богатыря,

Что твою жену да все богатырскую;

Что-то есть богатырь-от — будет теперь ведь третьим-то;

Он сидит у тебя в кармане-то».

Он пихал-то свою ручку правую,

Вынимал-то из кармана Илью Муромца:

«Ты скажи, скажи ты все, богатырь-эт,

Почему ты ко мне зашел во мой-от глубок карман?» —

«Не своей-то я зашел волей-охотою;

Меня спустила-то твоя да молода жена».

Он отмыкал-то скоро все хрустальный ларец-от как,

Выпускал-то он свою да молоду жену;

Он хватал тогда да саблю острую,

Сказнил он у жены да буйну голову.

Он ведь зачал все выспрашивать:

«Ты скажи-ка мне, да добрый молодец,

Ты какой-то ведь как русский-от богатырь-эт?»

Рассказал ему да Илья Муромец:

«Как приехал я ведь со святой Руси». —

«Покрестоваемся мы с тобой — я да Илья Муромец —

Что теми-ти ведь крестами однозолочеными;

Назову-то я тебя братом крестовым-то,

Я ведь буду Святогор да братом старшим-то;

Ты ведь будь-косе, Илья, да братом младшим-то,

Научу-то я тебя всем поездам да богатырским-то,

Еще всем-то битвам, всем годвигам богатырским-то».

Как поехали они да по святым горам,

Научил-то Святогор да Илью Муромца

Как всем подвигам-то да богатырским-то.

Как в одну пору они в поле разгуливали,

Увидали-то они да гроб железный-эт;

Они скоро-то туда да поспешили-то:

Что за такое есть ведь чудо-то,

Еще кому-то в этом гробе, чьему телу будет-то лежать-то ведь?

Говорит Святогор Илье Муромцу:

«Ты ложись-ка, брат крестовый, по себе померяй-ка:

Не тебе ли в нем да все лежать будет?»

Повалился Илья в гроб ведь Муромец;

Он малой по нем лежит, как маленький ребенок-от.

«Выходи-косе, крестовый брателко,

Не тебе да ведь судьба-то, этот гроб определен-то богом-господом,

Не тебе, не твоему-то телу в нем лежать будет».

Выходил-то скоро Илья Муромец;

Заходил-то скоро все ведь Святогор-богатырь.

Как ведь тот-то гроб будто по нем-то был,

Он не мал-то гроб и не великий-эт.

Говорит тогда да Илья Муромец:

«Тебе полно, брателко, шутить-то ведь!

Выходи-ка, ступай вон скорей».

Еще хочет выйти Святогор из гроба-то, —