Ваш браузер устарел. Рекомендуем обновить его до последней версии.

ДЕВУШКА-ХВОЩИНКА

Якутская сказка

Худ. И. КузнецовХуд. И. Кузнецов

Говорят, однажды рано утром встала маленькая старушка, пяти коров хозяйка, и пошла в поле.

На широком поле увидела она хвощинку-траву с пятью отростками. Вырвала она хвощинку — не сло­мала ни корешка, ни одного отростка. Принесла хво­щинку в юрту, положила на подушку. Потом вышла, села доить своих коров.

Сидит и слышит — зазвенели в юрте бубенчики-колокольчики. Старушка бросила подойник, разлила молоко. Прибежала в юрту, посмотрела — всё как было, всё на своём месте: на подушке хвощинка ле­жит, трава травою. Снова старушка вышла, села до­ить коров. Слышит — опять зазвенели бубенчики-ко­локольчики. Опять старушка пролила молоко. Прибе­жала, видит — сидит на постели девушка невиданной красоты: с глазами, как сверкающие драгоценные камни, с бровями, как два чёрных соболя. Это хво­щинка превратилась в такую девушку.

Обрадовалась маленькая старушка. Говорит де­вушке:

— Будешь у меня вместо дочери!

Стали они вместе жить.

Однажды молодой охотник Харжит-Бергень от­правился в тайгу. Увидел он серую белку и выстре­лил в неё. Стрелял с раннего утра до заката солнца, а попасть всё не мог. Вскочила белка на ёлку, с ёл­ки — на берёзу, с берёзы перескочила на лиственницу.

Добежала белка до юрты маленькой старушки и уселась на сосну.

Харжит-Бергень подбежал к сосне и выстрелил в белку. Белка опять убежала, а стрела упала в дымо­вое отверстие юрты маленькой старушки.

— Старуха, вынеси стрелу, отдай мне! — крикнул Харжит-Бергень.

Но ответа не получил.

Рассердился Харжит-Бергень, покраснел от гнева. Вбежал в юрту.

Вбежал — и увидел красавицу девушку. От неви­данной красоты её обмер, рассудок потерял. Потом, ни слова не сказав, выбежал, на лошадь вскочил, до­мой поскакал.

— Родители мои,— говорит,— у маленькой ста­рушки, пяти коров хозяйки, такая хорошая девушка! Просите её мне в жёны!

Отец Харжит-Бергеня тут же послал людей на де­вяти конях за этой красавицей.

Прискакали посланцы к маленькой старушке, пя­ти коров хозяйке. Увидели девушку и обмерли от её красоты. Потом очнулись, вышли вон. Один, самый почтенный человек, остался.

— Маленькая старушка,— говорит,— отдай эту девушку молодому Харжит-Бергеню в жёны!

— Отдам,— ответила маленькая старушка.

Спросили у девушки, пойдёт ли она.

— Пойду,— сказала девушка.

— А калым такой,— говорит маленькая старуш­ка,— пригоните мне столько лошадей и коров, чтобы тесно стало на моём поле.

Живо пригнали на её поле лошадей и коров. Столько пригнали, что и не сочтёшь.

Потом нарядили девушку, одели быстро и ловко. Привели чубарую лошадь. Серебряной уздой взнуз­дали её, серебряным седлом оседлали, привесили сбо­ку серебряную плётку. Харжит-Бергень взял невесту за руку, вывел, на чубарую лошадь посадил, повёз домой. Едут они.

Вдруг увидел он на пути лисицу. Не мог удержать­ся и говорит:

— Поскачу я в тайгу за лисицей! Скоро вернусь. А ты поезжай по этой дороге. Дорога разойдётся на две стороны. На восток будет повешена соболья шку­ра, а на запад — шкура медведя с белой шеей. В ту сторону не сворачивай. Поезжай той дорогой, где по­вешена соболья шкура!

Сказал и ускакал.

Отправилась девушка дальше одна и доехала до того места, где дорога на две стороны расходится. Как доехала, так и позабыла, что наказывал ей Хар­жит-Бергень. Поехала по той дороге, где повешена медвежья шкура, и приехала скоро к большой желез­ной юрте.

Вышла из юрты дьяволова дочь, в железные одеж­ды одетая, с одной кручёной ногой, с одной-единственной кручёной рукой, с одним, на самой середине лба, противным мутным глазом, с длинным чёрным языком, опущенным на грудь.

Схватила дьяволова дочь девушку, стащила с ло­шади, сорвала кожу с её лица и набросила на своё ли­цо; весь убор-наряд сняла с неё, сама в него оделась, девушку через юрту бросила. После того села дьяво­лова дочь на чубарую лошадь и поехала на восток.

Харжит-Бергень догнал её, когда она уже подъ­езжала к юрте его отца. Ничего он не заметил, ни о чём не догадался.

Все родные собрались встречать невесту. Девять молодцев вышли к коновязи, чтобы встретить неве­сту. Восемь девушек собрались у коновязи, чтобы встретить её. Говорили между собой:

— Как скажет невеста слово — красивые бусинки посыплются, на землю упадут!

Чтобы бусы нанизывать, нитки припасли.

Молодцы думали:

«Где пойдёт невеста — по следам её чёрные собо­ли побегут».

Чтобы соболей стрелять, луки приготовили.

Невеста слово сказала — лягушки посыпались. Невеста шагнула — рыжие облезлые горностаи по­бежали. Все встречающие изумились, все опечали­лись.

От коновязи до юрты настлали зелёной травы. Взяли невесту за руки, повели в юрту.

Вошла она в юрту, разожгла в очаге огонь тремя верхушками молодых лиственниц. После этого уст­роили свадебный пир: пили, ели, играли, смеялись. Никто о подмене догадаться не мог.

Вскоре после того пришла маленькая старушка на своё поле коров доить. Смотрит — на том же месте снова выросла хвощинка-трава о пяти отростках, луч­ше прежней.

Старушка выкопала её с корнем, принесла в юрту, положила на подушку. Потом вышла, стала доить ко­ров. Слышит — в юрте колокольчики-бубенчики за­звенели. Вошла в юрту и видит — сидит та же краса­вица девушка, только ещё красивее стала.

— Как ты пришла, как вернулась? — спросила маленькая старушка.

— Мать,— ответила девушка,— когда Харжиг-Бергень повёз меня отсюда, он сказал мне: «За лиси­цей в лес поскачу, а ты поезжай по дороге, где пове­шена соболья шкура; на ту дорогу, где повешена медвежья шкура, не сворачивай». Позабыла я это, поехала не в ту сторону и доехала до железной юрты. Вышла дьяволова дочь, сорвала с моего лица кожу, накрыла своё лицо. Весь мой наряд с меня стащила, сама в него оделась, меня через свою железную юрту бросила. Села она верхом на мою чубарую лошадь и поехала. Серые собаки схватили зубами моё тело и притащили в широкое поле возле твоей юрты. Тут я и выросла снова хвощинкой-травою. Как мне те­перь увидеть Харжит-Бергеня?..

Маленькая старушка утешать её стала.

— Увидишь, встретишь,— говорит,— а пока у ме­ня живи, как раньше жила, дочерью моей будешь!

И стала девушка-хвощинка снова жить у малень­кой старушки.

Проведала чубарая лошадь, что девушка-хвощин­ка ожила, стала отцу Харжит-Бергеня человеческим голосом говорить:

— Харжит-Бергень в пути оставил девушку одну. Доехала она до перекрёстка, свернула на ту дорогу, где висит медвежья шкура, и приехала к железной юрте. Из юрты дьяволова дочь выскочила. Содрала с её лица кожу, закрыла своё лицо, сняла весь убор-наряд её, убралась-нарядилась в него сама, а её через свою железную юрту бросила. И живёт эта дьяволо­ва дочь в твоей юрте, твоей невесткой стала. А моя хозяйка снова ожила. Возьмите её, приведите в юрту, отдайте сыну! А не то беда будет — дьяволова дочь и юрту и очаг ваш разрушит, жить вам не даст, погубит вас всех!

Старик услышал это и вбежал в юрту.

— Сын,— говорит старик Харжит-Бергеню,— от­куда ты привёз себе жену?

— Я привёз дочь маленькой старушки, пяти коров хозяйки.

На это отец сказал:

— Чубарая лошадь жалуется мне! Говорит, что ты оставил девушку одну. Говорит, что доехала она до того места, где дорога на две стороны расходится, и добралась до железной юрты. Дьяволова дочь с ло­шади её стащила, с лица её кожу содрала, своё лицо закрыла, убралась-оделась в её наряды. Обманула всех, обманом приехала сюда! Пойди к маленькой старушке, упроси девушку вернуться к нам! Приведи её! А дьяволову дочь привяжи к хвосту дикого коня и выгони его в поле. Пусть размечет там её кости! А не то погубит она всех — и людей и скот!

Услыхала это дьяволова дочь — почернела вся.

Услыхал это Харжит-Бергень — покраснел от гне­ва. Схватил дьяволову дочь, вытащил из-за занаве­ски за ногу, привязал к хвосту дикого коня.

Поскакал конь в широкое поле, стал бить дьяво­лову дочь копытами. Превратилось её чёрное тело в червей и гадов. Собрали их всех и сожгли.

После этого помчался Харжит-Бергень к малень­кой старушке. Соскочил с коня у коновязи. Малень­кая старушка увидела, выбежала из юрты, обрадо­валась, точно потерявшийся нашёлся, точно умерший ожил. От коновязи до юрты постлала зелёной травы, лучшую, откормленную корову заколола, свадебный пир готовить стала.

Девушка-хвощинка взглянула на Харжит-Бергеня и заплакала:

— Зачем ты пришёл ко мне? Ты дал дочери восьминогого дьявола пролить мою кровь, разорвать мою тонкую кожу, отдал меня серым псам... После этого какую ты теперь жену отыскиваешь здесь? Девушек больше, чем окуней, женщин больше, чем хариусов. Ищи жену среди них! А я не пойду за тебя!

— Не отдавал я тебя дочери восьминогого дьяво­ла!— говорит Харжит-Бергень.— Не отдавал на съедение серым псам! Поехал я в лес за лисицей, до­рогу тебе указал. Не говорил я тебе: «Ступай на­встречу смерти!»

Маленькая старушка смахнула слёзы с обоих глаз на обе стороны, между девушкой и Харжит-Бергенем села:

— Как вы, после смерти ожив, после потери оты­скавшись, не радуетесь? Опять один другого полюбите! Опять в дружбе живите! Никто из вас пусть моих слов не ослушается!

Девушка согласилась, тихо сказала:

— Хорошо. Не ослушаюсь тебя. Всё забуду!

Харжит-Бергень вскочил, заплясал, запрыгал, об­нимал её, целовал. Потом чубарую лошадь оседлали серебряным седлом, взнуздали серебряной уздой, по­крыли серебряной попоной, привесили серебряную плётку. Девушку одели-нарядили, отправились в до­рогу.

Долго ехали. Узнавали зиму по снежной пороше, узнавали лето по дождю, узнавали осень по туману. Так вот и ехали путём-дорогой.

Худ. И. КузнецовХуд. И. Кузнецов

Наконец к юрте отца приехали.

Все родичи, все девять братьев Харжит-Бергеня собрались встречать невесту. От коновязи до юрты устлали дорогу зелёной травой.

«Как приедет невеста,— думают,— будет она вы­ступать-похаживать — со следов её будут соболи выскакивать».

Готовили они стрелы для этого и так работали, что с ладоней вся кожа слезла. Восемь сестёр нитки сучили и так трудились, что с пальцев вся кожа со­шла. Ждали они невесту, думали:

«Как войдёт она да звучно заговорит — посыплют­ся изо рта её дорогие красные бусинки!»

Приехал Харжит-Бергень с невестой. У коновязи две девушки привязали их лошадей за повод. Приня­ли невесту на руки, спустили её на землю. Звучно за­говорила невеста — посыпались красные бусинки. Стали девушки собирать их, стали нанизывать на нит­ки. Пошла невеста к юрте — чёрные соболи побежа­ли по её следам. Стали молодцы стрелять в соболей.

Вошла невеста в юрту, развела в очаге огонь тре­мя верхушками молодых лиственниц.

Устроили весёлый свадебный пир. Собрались го­сти из всех селений. Были тут певцы, были тут плясу­ны, были тут сказочники, были тут борцы, были тут и прыгуны...

Через три дня пир кончился, гости разошлись, разъехались. Харжит-Бергень с женой стал жить. Дружно жили, счастливо жили, долго жили. Говорят, внуки их живут до этого дня.

 

к содержанию