Ваш браузер устарел. Рекомендуем обновить его до последней версии.

МУДРАЯ ДЕВУШКА

(белорусская сказка)

Худ. И. КузнецовХуд. И. Кузнецов

Ехал однажды мужик с базара домой. А дорога лежала через густой, непроходимый лес. Нигде живой души не видать.

Застигла его ночь на дороге. Темно — хоть глаз выколи. Ничего не видно! Решил он остановиться и заночевать. Разложил костёр, спутал коня и пустил пастись. А сам сел возле огня, жарит сало на прутике и ест. Поел, улёгся и сразу заснул: очень уж утомился в пути.

А утром пробудился, глядит — и глазам своим не верит: кругом со всех сторон вода, волны так и хле­щут, вот-вот захлестнут... Испугался мужик, не знает, что и делать.

«Пропал я,— думает,— не выбраться мне от­сюда!..»

А вода всё прибывает и прибывает, волны всё вы­ше и выше вздымаются... Вдруг видит мужик — вда­леке человек в челне плывёт. Обрадовался он:

«Ну, видно, не судьба мне здесь погибнуть!»

Стал он кликать пловца изо всех сил:

— Эй, человек добрый! Плыви скорее сюда! Спа­сай — тону ведь я!..

Пловец повернул свой челнок в его сторону и по­плыл к нему. Подплыл не очень близко и остановился.

— Спаси меня, браток! — упрашивает его му­жик.— Что хочешь возьми, только спаси!..

— Хорошо,— говорит пловец,— я тебя спасу, только не даром: отдай мне то, что у тебя в доме есть и о чём ты не знаешь.

Думал, думал мужик:

«Что же это такое, что у меня в доме есть и о чём я не знаю?.. Кажется, ничего такого нет. Э, что будет, то будет, а торговаться некогда, надо соглашаться!»

— Хорошо,— говорит,— отдам я тебе, что у меня в доме есть и о чём я сам не знаю, только спаси!

— Мало ли что ты сейчас говоришь, а потом ещё от своих слов откажешься!

— Так что же мне делать, дорогой браток?

— Сдери вон с той берёзы кусок берёсты, разрежь мизинец и напиши это обещание на берёсте своей кровью. Так-то крепче, надёжнее будет.

Мужик так и сделал. Написал своей кровью на бе­рёсте запись и бросил её в чёлн.

Пловец схватил кусок берёсты и захохотал диким голосом.

И в тот же миг пропала вся вода, будто её никогда и не было, и пловец исчез. Тогда догадался мужик, что это не иначе, как сам чёрт был. Нечего делать, поймал он своего коня, запряг и поехал домой.

Дорогой ему так тяжко, так грустно стало хоть помирай. Сердце беду предвещает...

Погоняет мужик коня как может, домой торо­пится.

Приехал и скорее вошёл в хату. А в хате весело, гостей полно, только жены за столом не видно.

— Здорово! — говорит мужик.— Что тут у вас нового?

— Э, у нас добрая новость! Жена твоя сына роди­ла, да такого хорошего, такого крепкого! Поди сам взгляни!

Как услышал это мужик, в глазах у него помути­лось, голова закружилась. Всю жизнь он был бездет­ным, теперь вот сын родился, а он его отдал чёрту нечистому!

Смотрят гости на хозяина, понять не могут, что с ним творится.

— Верно,— говорят,— это он от радости разума лишился!

А мальчик и в самом деле уродился такой краси­вый да здоровый! Рос он как тесто на дрожжах.

Назвали его Юрием.

Отдали Юрия учиться — он всех обогнал в науке: такой уж был толковый да понятливый, ко всему спо­собный. Люди радуются, на него глядя, родителям завидуют. Один отец его всё мрачнее да печальнее становится.

Догадался Юрий, что тут что-то не так, неспроста; пристал он раз к отцу:

—  Скажи, тятя, или ты недоволен мной, что так невесело смотришь на меня всегда? Или не любишь ты меня? Или я сделал что-нибудь плохое, о чём и сам не знаю?

Вздыхает отец и жалобно глядит на сына:

— Нет, сынок, люблю я тебя больше всех, и пло­хого ты ничего не сделал, только... обещал я отдать тебя нечистому, когда ты ещё и не родился.

И рассказал ему, как было дело.

—  Коли так, тятя, так будь здоров! — сказал сын.— Надо мне идти. Неизвестно, скоро ли увидим­ся. Или я свою голову сложу, или тебя от твоего обе­щания освобожу!

Стал Юрий собираться в дорогу. Взял краюху хлеба, кусок сала и тихонько ночью вышел из дому, чтоб родителей своих прощаньем не растревожить.

Вышел и отправился в путь.

Шёл он по лесам, шёл по борам, шёл по болотам и вышел к какой-то хатке. Вошёл он в хатку. А в той хатке бабка сидит, старая-престарая.

— Здравствуй, бабушка! — говорит Юрий.

— Здравствуй, дитятко! Куда ты идёшь?

Рассказал ей Юрий, куда он направляется. Выслу­шала бабка и говорит:

— Хорошо, дитятко, что ты ко мне зашёл! Сту­пай-ка ты, принеси мне воды да наколи дров: буду я блины печь. Как напеку да накормлю тебя — расска­жу, куда идти. А сам ты не скоро дорогу найдёшь.

Принёс Юрий воды, наколол дров, а бабка бли­нов напекла, накормила его досыта и рассказала, ку­да ему идти.

— А придёшь к нечистому — найди прежде девуш­ку — работницу его. Она тебе во многом поможет.

Простился Юрий с бабкой и опять пошёл. Шёл он по тёмным лесам, шёл по густым борам, пробирался по топким болотам.

Долго ли, коротко ли шёл — пришёл ко двору. Двор на горах построен, большой да крепкий, кругом высокой оградой обнесён. Постучал Юрий в ворота.

— Хозяина,— говорит,— хочу видеть!

Вышел пан-хозяин в дорогих нарядах. Золото на нём так и блестит.

А это и был сам нечистый.

— Что тебе надо? — спрашивает он у Юрия.

— Да вот,— отвечает Юрий,— разыскиваю своего пана. Меня батька обещал отдать ему, когда я ещё не родился.

— Я твой пан! — говорит нечистый.— Я хотел уже за тобой гонцов посылать, потому что пора при­шла — ты взрослым стал. А ты, смотрю, сам явился. Так и нужно! За это хвалю тебя!

— А скажи мне, пан, есть ли у тебя запись от мо­его батьки?

— Есть запись, есть! На берёсте кровью написа­на. Коли ты мне будешь верно служить, отдам тебе эту запись и выпущу на волю — иди куда хочешь. А не угодишь мне — с живого кожу сдеру! Ну, отве­чай мне теперь: шёл ты по лесам?

— Шёл.

— Шёл по борам?

— Шёл.

— Шёл по болотам?

— И по болотам шёл.

— К моему двору пришёл?

— Пришёл.

— Ну, так вот тебе и работа: чтоб ты за эту ночь в моём бору все деревья вырубил да убрал, а на том месте землю вспахал, взборонил и пшеницу посеял. И чтоб пшеница у тебя взошла, поспела. Чтоб ты сжал её, вымолотил, зерно смолол, а из той муки пи­рогов напёк и принёс мне их завтра рано поутру. Вы­полнишь всё — пойдёшь на волю. Работа лёгкая!

Сказал и засмеялся нехорошо.

Вышел Юрий от своего пана, опустил голову, не знает, что ему и делать. Идёт он по двору и думает:

«Ну задал задачу!.. Учился я всему, а как этакое дело сделать, не знаю. Пропал я совсем!..»

Стал Юрий бродить по двору — панову девушку-работницу разыскивать. Бродил, бродил и забрёл на самый конец двора. Видит — стоит маленькая хатка. Выглянула из хатки девушка. Юрий и спрашивает её:

— Не ты ли у этого пана в работницах живёшь?

— Да, молодец. А что ты такой печальный? О чём горюешь?

— Как же мне не горевать,— отвечает Юрий,— если пан мне задал на ночь такую работу, что я и за год не выполню!

— А какую он тебе работу задал?

— Приказал он мне, чтобы я за одну ночь в его бору все деревья вырубил да убрал, а на том месте землю вспахал, взборонил, пшеницу посеял, чтоб она у меня взошла, вызрела, чтоб я сжал её, вымолотил, смолол, а из той муки пирогов напёк да принёс ему завтра рано поутру.

Понравился Юрий девушке. Пожалела она его и думает:

«Ни за что погубят парня!»

— Не горюй,— говорит она.— Ложись и спи спо­койно, отдыхай после долгого пути. Я тебе помогу.. Без меня не снести тебе головы на плечах. Тут уж и так много людей погублено...

— А скажи ты мне,— говорит Юрий девушке,— по своей воле ты у пана живёшь?

— Куда там по своей!.. До тех пор мне здесь то­миться, пока не полюбит меня кто и не уведёт отсюда.

— Я тебя уведу! — говорит Юрий.

Стали они сговариваться обо всём, долго гово­рили...

— Ну, а теперь пора тебе спать! — сказала де­вушка.

Лёг Юрий и тут же крепко заснул: очень уж уто­мился, пока по лесам да по болотам пробирался.

А девушка в полночь вышла на крыльцо, ударила три раза в ладоши, и слетелись к ней разные чудовища:

— Здравствуй, молодая хозяйка!

— Здравствуйте, страшные чудовища!

— Зачем нас потребовала: на перекличку или на работу?

— Зачем мне вас перекликивать? Я с вас работы требую. Вырубите в панском лесу все деревья, убери­те их, а землю вспашите, взбороните и пшеницу по­сейте. И чтоб та пшеница взошла, вызрела за одну ночь. А вы её сожните, вымолотите, смелите, из той муки пирогов напеките и завтра утром ко мне при­несите!

Бросились чудовища, и пошла работа: кто бор вы­рубает, кто деревья в сторону тащит, кто пашет, кто боронит, кто засевает!.. Не успели посеять пшеницу — взошла она, зацвела, вызрела. Кинулись чудовища к пшенице. Тот жнёт, тот молотит, тот мелет, тот пи­роги печёт.

Солнце ещё не взошло, а уже всё готово.

— Принимай, молодая хозяйка!

Взяла девушка пироги и говорит:

— Ну, ступайте теперь все по своим местам!

Чудовища тут же скрылись из глаз.

А девушка пошла к Юрию, стала его будить.

— Ну,— говорит,— молодец, так в чужой стороне не спят! В чужой стороне надо пораньше вставать!

Проснулся Юрий, вскочил, и первая его думка: «Есть ли пироги?»

А пироги на столе лежат, и такие румяные, пышные!

— Бери пироги, неси пану! — говорит девушка.

Положила пироги на блюдо, накрыла полотенцем и отправила Юрия к пану.

Вышел пан из покоев.

Поклонился ему Юрий:

— Здравствуй, пан-хозяин!

— Здравствуй, молодец! Исполнил ли ты моё приказание?

— Исполнил, пан-хозяин! Как приказал, так всё и сделано.

— Покажи!

— Изволь посмотреть!

Поглядел пан на пироги, обнюхал,— как должно! Он эти пироги—хап-хап! — тут же и съел.

— Ну,— говорит,— молодец ты, Юрий! Работник ты, как вижу, не из плохих! Одну службу сослужил. Если ещё две сослужишь — отпущу к отцу. Ступай, трое суток отдыхай, а на четвёртые приходи за новым приказанием.

Услышал это Юрий, запечалился:

«Вот чтоб ты лопнул, нечистая сила! Наверно, придумает работу потруднее прежней. Что тут де­лать? Вся надежда на девушку».

Идёт он от пана хмурый, понурый. Увидела его девушка, спрашивает:

— Что ты, Юрий, такой невесёлый?

— Как же мне весёлым быть, когда пан хочет мне новую работу дать!

— А ты не горюй: первую работу выполнили — и вторую выполним! Когда срок наступит, смело иди к пану за приказанием.

Как наступил срок, пошёл Юрий к пану.

Встретил его пан-нечистый, поздоровался:

— Здорово, молодец!

— Здорово, пан-хозяин!

— Видишь ты мой двор?

— Вижу.

— Видишь вон ту гору?

— Вижу.

— Вот на той горе построй ты за одну ночь камен­ный дворец, чтоб лучше моего был! И чтоб было в том дворце столько комнат, сколько дней в году; чтоб потолок был как небо чистое, чтоб ходили по нему красное солнце и светлый месяц и сверкали звёзды ясные; чтоб был тот дворец крыт маком и чтоб в каж­дое маковое зёрнышко было вбито по три золотых гвоздика. И чтоб вокруг того дворца протекала река и был через ту реку мост—золотая дощечка, серебря­ная дощечка, золотая дощечка, серебряная дощечка... Да чтоб через мост перекинулась радуга, а концами в воду упиралась. Словом, чтоб не стыдно было лю­дям показать! Построишь такой дворец — отпущу к отцу, не построишь — с живого кожу сдеру! У меня так заведено: коли милость — так милость, коли гнев — так гнев. А теперь иди!

Пришёл Юрий к девушке и рассказал, какую ра­боту задал ему пан.

— Не печалься, всё будет сделано. К сроку будет готово! — говорит девушка.— А теперь иди к горе. Ходи да поглядывай, будто высматриваешь место, где дворец строить собираешься.

Юрий так и сделал: походил, походил возле горы, посмотрел, посмотрел кругом, а вечером пришёл в хатку и лёг спать.

В полночь девушка вышла на крыльцо и ударила в ладоши. Слетелись тут к ней разные чудовища:

— Здравствуй, молодая хозяйка!

— Здравствуйте, страшные чудовища!

— Зачем нас требуешь: на перекличку или на ра­боту?

— На что мне вам перекличку делать! Требую вас на работу: надобно за эту ночь на той горе каменный дворец построить. Чтоб было в том дворце столько комнат, сколько дней в году; чтоб потолок был как небо чистое и чтоб ходили по нему красное солнце и светлый месяц и сверкали звёзды ясные; чтоб был крыт тот дворец маком и чтоб в каждое маковое зёр­нышко было вбито по три золотых гвоздика. И чтоб вокруг того дворца протекала река и был через реку мост — золотая дощечка, серебряная дощечка, золо­тая дощечка, серебряная дощечка... Да чтоб через мост перекинулась радуга — концами в воду упира­лась!

Только сказала — бросились чудовища: кто камни носит, кто стены кладёт, кто крышу кроет, кто гвозди­ки вбивает!

Под утро явились к девушке.

— Всё ли у вас готово?

— Всё готово, молодая хозяйка! Только на том вон уголке одно зёрнышко не успели прибить тремя гвоздиками: двумя прибили.

— Ну, это не беда. А теперь убирайтесь все туда, откуда явились!

Исчезли чудовища, как будто их и не бывало. Пришла девушка в хатку, стала будить Юрия:

— Вставай, иди к пану! Всё готово!

Вышел Юрий, глянул на дворец и диву дался: сто­ит дворец, высотой под самое небо, над дворцом ра­дуга играет, мост огнём горит. Во дворец вошёл, гля­нул на потолок — чуть не ослеп: так красное солнце сияет, так светлый месяц блестит, так ясные звёзды сверкают!..

Стоит Юрий на мосту, дожидается пана.

А тут скоро и сам нечистый появился. Глядит, лю­буется.

— Ну, молодец ты, Юрий! — говорит он.— Хоро­шая работа, если только она твоя! Нечего и говорить, постарался! Будет теперь тебе ещё одна работа — последняя. Исполнишь — к отцу вернёшься. Не испол­нишь — голову потеряешь. А работа эта вот какая. Есть у меня добрый конь — цены ему нету, да не объ­езженный он. Объезди его!

— Хорошо,— отвечает Юрий,— завтра объезжу!

А сам думает:

«Ну какая же это работа! Да я любого коня объ­езжу!»

Пришёл, рассказал девушке:

— Вот эта работа по мне!

— Нет, — отвечает девушка,— наперёд не хвались! Эта работа самая трудная. Ты думаешь, что это будет настоящий конь? Нет, это будет сам нечистый! Не верит он, что ты бор вырубал, пшеницу сеял, пироги пёк и дворец строил — хочет тебя испытать. Да ты не горюй: я тебе и тут помогу!

Утром девушка говорит Юрию:

— Ну, пора! Иди коня объезжать. Возьми этот ивовый прутик. Коли конь заупрямится да захочет те­бя сбросить, ты его между ушей ударь этим прути­ком — сразу утихнет, покорным станет!

Взял Юрий ивовый прутик и пошёл во дворец:

— Где пан?

Нет пана,— отвечают слуги.— Приказал он тебе идти в стойло, выводить коня да объезжать.

Вошёл Юрий в стойло. Стоит там конь — золотая шерстинка, серебряная шерстинка, глаза кровью на­литы, из ноздрей пламя пышет, из ушей дым валит — и подступиться невозможно. Юрий махнул ивовым прутиком — и жар ему стал нипочём. Подошёл он к коню — конь на дыбы становится, под потолок под­скакивает, сесть на себя не даёт.

А как заржал — стойло всё затряслось, ходуном заходило. Юрий как ударит его меж ушей — конь так на колени и упал. Тут Юрий скорей ему на спину скок!.. Конь на ды­бы — чуть-чуть седока не скинул! Да Юрий не про­мах: давай его хлестать прутиком меж ушей! Конь под ним беснуется, а он его знай нахлёстывает. И по­нёс его конь — летит, чуть земли касается, сам всё хо­чет Юрия скинуть, чтоб копытами раздавить... А Юрий его хлещет, спуску ему не даёт!..

Скакал-скакал конь, летал-летал и по горам, и по болотам, и через леса, да под конец так замаялся, что перестал и скакать и летать — домой повернул. Ти­хим шагом пошёл. Так они и на двор вернулись.

Поставил Юрий коня в стойло, а сам стал по дво­ру бродить. Слуги панские от него отворачиваются, боятся —вдруг пан увидит, подумает, что они с Юри­ем в дружбе. Пришёл Юрий в хатку к девушке, рас­сказал ей, как и что было.

— Ну, видно, добрую взбучку задал ты пану, коли сам цел вернулся! Ешь, отдыхай — ты, видать, сильно утомился.

На другой день приходит к Юрию от пана слуга, зовёт к пану во дворец. Пошёл Юрий. Встречает его пан с завязанным лбом.

— Ну,— говорит,— теперь я не знаю тебя, а ты не знай меня! Бери отцову запись и завтра поутру уходи!

Взял Юрий запись и пошёл в хатку, сам радуется. Рассказал всё девушке. Она говорит:

— Рано ты радоваться стал! Не таков пан, чтобы тебя живым выпустить. Нельзя нам утра дожидаться. Как наступит полночь, так сейчас же надо в до­рогу отправляться. Надо убегать в твою сторону, не то пан погубит нас обоих!

В полночь собрались они в дорогу. Девушка ве­лела Юрию поплевать в каждый угол хатки. Закрыли они дверь крепко-накрепко и пошли.

Как наступило утро, отправил пан своего слугу к Юрию: приказывает ему явиться. Стучит слуга в окошко.

— Вставай,— кричит,— уже день настал!

— Сейчас встану! — отвечают слюнки.

Уже солнце к полудню стало подбираться. Снова слуга пришёл.

— Вставай,— кличет,— ведь уж скоро полдень!

— Одеваюсь! — отвечают слюнки.

Уже и обедать пора. Слуга опять кличет.

— Умываюсь! — отвечают слюнки.

Обозлился пан, опять посылает за Юрием. Пришли слуги, зовут, а слюнки высохли — никто не откликает­ся. Выломали двери — никого в хатке нет. Как сказа­ли об этом пану — рассердился он, разгневался, раз­бушевался, об стенку головой стал биться. А пани-хозяйка кричит:

— Вот, и сам ушёл и служанку нашу увёл! Посы­лай гонцов в погоню! Или живых, или мёртвых, а пускай их приведут! Его пусть казни предадут, а слу­жанка мне нужна: такой работницы, такой искусницы нигде не найти!

Пустились гонцы вслед, скачут — как конь ска­кать может.

И Юрий с девушкой бегут, сколько силы по­зволяют.

Говорит девушка Юрию:

— Приляг ухом к земле да послушай — не шумит ли дубрава, не стонет ли дорога, нет ли за нами по­гони?

Юрий послушал и говорит:

— Сильно шумит дубрава, сильно стонет дорога!

— Это пан-нечистый за нами погоню послал! Ско­ро они догонят нас. Бежим поскорей! А как будут на­стигать, я обернусь стадом овец, а тебя сделаю пасту­хом. Начнут пановы слуги допытываться у тебя, не видел ли ты, как проходили здесь парень да девушка, ты и скажи: «Видел, когда был молод, когда нанялся пастухом да когда двух овечек пас, а сейчас я уже старик и от тех двух овечек у меня целое стадо».

И превратилась девушка в стадо овец, а Юрий стал стариком пастухом. Тут скоро и гонцы показа­лись.

— Эй,— кричат,— старик! Не видел ли ты, как проходили здесь парень да девушка?

— Как не видеть, видел!

— Когда?

— А когда я был ещё молод, да только что нанял­ся в пастухи, да когда двух овечек пас. А сейчас я уже старик и от тех двух овечек у меня целое стадо.

— Э!.. Где же мы их догоним! — говорят гонцы.—- Тут овечек, может, с тысячу. Сколько лет прошло, ко­гда они здесь проходили!

Поскакали гонцы назад, к пану. А Юрий с девуш­кой прежний вид приняли и дальше побежали.

Вернулись гонцы и говорят пану:

— Никого мы не видели. Может, след потеряли, может, не по той дороге погнались, повстречали мы только пастуха да стадо овец. Тот пастух сказал нам, что он с малых лет в тех местах стадо пасёт, а парня с девушкой не видел.

— Ах вы дурни! — закричала пани.— Ведь это они и были! Надо было старика убить, а овец сюда пригнать! Ведь это моя служанка! Это она оберну­лась овцами, а парня пастухом сделала!

— Скачите снова, догоняйте! — кричит пан.— Его рубите топорами, а овец ко мне гоните! 

Кинулись гонцы назад, в погоню. А Юрий с девуш­кой тем временем уже далеко отбежали. Бегут они, бегут... Говорит девушка Юрию:

— Приляг ухом к земле да послушай — не шумит ли дубрава, не стонет ли дорога, нет ли за нами по­гони?

Послушал Юрий и говорит:

— Сильно шумит дубрава, сильно стонет дорога! Гонятся за нами панские слуги!

Тут девушка платочком махнула — сама оберну­лась садом, а Юрий стал старым садовником.

Подъезжают гонцы и спрашивают:

— Не видел ли ты, дед, как тут двое бежали — парень да девушка молодая?

— Нет, никого я не видел, хоть давным-давно этот сад стерегу,— отвечает садовник.

— А пастух не гнал ли тут овечек?

— И пастуха не видел.

Так гонцы ни с чем повернули назад. А Юрий с де­вушкой побежали дальше.

Приехали гонцы и рассказывают пану и пани, как и что:

— Никого мы не догнали: будто растаяли они оба! Повстречали мы только садовника в саду, так он ска­зал нам, что никто по той дороге не бежал и пастух овечек не гнал. Мы и вернулись. Что ж, ловить ветер в поле?..

— Дурни вы! — закричали на них пан и пани.— Нужно было рубить и сад и садовника! Ведь это же были Юрий и служанка наша! Плохая на вас надеж­да! Надо самим гнаться!

И кинулись в погоню пан и пани вместе с гонцами; летят — пыль облаком поднимается, земля дрожит, кругом гул идёт.

Услышали Юрий с девушкой этот шум да гул — быстрей бежать пустились. Догадались они, что пан и пани вместе с гонцами за ними гонятся. А гул тем временем всё громче и громче становится.

— Ну,— говорит девушка,— хоть и недалеко до твоего дома, только не успеем добежать... Надо спа­сать себя. Я разольюсь рекой, а ты на другом берегу будешь.

И сейчас же — хлип! — разлилась широкой рекой. А Юрий на другом берегу очутился.

Тут скоро пан и пани со своими слугами подскака­ли. Взглянула пани на речку и закричала:

— Секите её топорами! Секите топорами!

Кинулись слуги к реке, стали сечь её топорами.

Застонала река, кровью потекла.

А Юрий на другом берегу стоит, помочь ничем не может, что делать — не знает.

— Околевай, негодная! — кричат пан и пани ре­ке.— А ты, мужичий сын, берегись: и до тебя добе­рёмся!

Покричали, погрозили, да ничего поделать не мог­ли. Так ни с чем и домой возвратились. Слышит Юрий — стонет река:

— Ох, тяжело мне... Долго мне ещё отлёживать­ся — раны болят. Долго с тобой не видеться... Иди, Юрий, домой, к отцу, к матери, только меня не забы­вай! Да смотри ни с кем не целуйся. Поцелуешься — меня забудешь. Приходи сюда почаще -— проведывай меня!

Пошёл Юрий домой грустный, печальный. Думал с молодой женой вернуться, а вот как вышло...

Пришёл он домой. Отец с матерью как увидели его, чуть от радости не умерли. Только очень удиви­лись, что Юрий ни с кем целоваться не хочет. Даже с ними ни разу не поцеловался. И стал Юрий дома жить, родителей своих радовать. А как настанет ве­чер — пойдёт он к реке, поговорит с нею и вернётся домой. Сам ждёт не дождётся, когда у девушки раны заживут.

Так много времени прошло. Вода в реке посвет­лела — раны у девушки стали заживать, закрываться.

И надо было беде случиться: заснул раз Юрий, а в это время пришёл дед старый и поцеловал его сон­ного. Проснулся Юрий и забыл девушку — словно и не видал её никогда.

Прошло ещё немного времени, отец и говорит Юрию:

— Что ты всё холост ходишь? Надо тебе женить­ся. Мы тебе хорошую невесту высмотрели.

Понравилась эта невеста Юрию. Стали свадьбу справлять. Свадьба была весёлая, шумная. Одному Юрию что-то не по себе — тяжко, тревожно, сердце щемит, сам не знает почему.

А на кухне каравайницы свадебный каравай гото­вят: тесто месят, всякие украшения лепят. Вдруг во­шла какая-то незнакомая девушка и говорит:

— Дозвольте мне, каравайницы, сделать вам се­лезня и уточку на каравай и поднести тот каравай мо­лодым!

Каравайницы дозволили. Вылепила девушка из теста селезня и уточку. Посадила селезня на каравай, а уточку в руках держит. После того вошла в горни­цу, поставила каравай перед молодыми, сама селезню по голове уточкиным клювом стукает и приговари­вает:

— Забыл ты, селезень, как я тебя из неволи вы­зволяла! — да в голову его стук! — Забыл, как я тебя от гибели спасала! — да снова в голову его стук!— Забыл, как я за тебя раны принимала! — да ещё в го­лову его стук!

Тут Юрий будто проснулся — припомнил, что с ним случилось, узнал свою девушку. Вскочил он с места, кинулся к ней, стал к сердцу прижимать:

— Вот, родители, моя жена милая! Это она меня от верной смерти спасла! Это она меня из неволи вы­зволила! Одну её я люблю! А других и знать не хочу!

И посадил её рядом с собой. Справили тут весё­лую свадьбу, и стал Юрий жить со своей молодой женой.

И долго жили, счастливо жили! 

 

 

ВИХРЕВЫ ПОДАРКИ

(белорусская сказка)

Худ. И. КузнецовХуд. И. Кузнецов

Жили-были дед да баба. Жили они бедно-пребедно, ничего у них не было, была только одна кошёлка ржи. Вот дед и спрашивает как-то бабу:

— Бабка, бабка, что нам делать с этой рожью?

— Иди на мельницу, смели там рожь — хлеба на­печём,— говорит баба.

Пошёл дед на мельницу, смолол рожь и понёс му­ку домой.

Откуда ни возьмись, налетел вихрь и развеял всю дедову муку. Принёс дед домой пустую кошёлку.

— Бабка, бабка, что мы будем делать? Вихрь всю нашу муку развеял!..

— А ты иди, дед, к вихрю, взыскивай с него!

Пошёл дед искать вихря.

Шёл-шёл, долго шёл, пришёл в дремучий лес.

Смотрит — стоит хатка. Вошёл дед в хатку. Сидит в той хатке старуха. Спрашивает она:

— Зачем ты, добрый человек, пришёл сюда?

— Да вот вихря ищу.

— А зачем тебе вихрь?

— Развеял он мою муку, хочу с него за это взыскать!

— Ну,— говорит старуха,— куда тебе нужно, ту­да ты и пришёл: это вихрева хатка, а я его мать родная!

Накормила она деда и велела дожидаться вихря.

Долго ли, скоро ли — прилетел вихрь. Спрашивает его мать:

— Зачем ты у этого человека муку развеял? Те­перь у него хлеба нет!

Вихрь говорит:

— Не тужи, дед, дам тебе за твою муку хороший подарок!

И даёт ему скатерть.

Дед спрашивает:

— Что это за скатерть? На что она мне?

— А эта скатерть не простая,— говорит вихрь.— Как скажешь: «Эй, скатёрка, скатёрка, раскатись, развернись, дай попить-поесть, что на свете есть!», она тебе всё и даст.

Пошёл дед домой со скатертью. Отошёл немного и думает:

«Дай-ка проверю, не обманул ли меня вихрь». Да и говорит:

— Эй, скатёрка, скатёрка, раскатись, развернись, дай попить-поесть, что на свете есть!

Скатёрка раскатилась, развернулась — и появи­лись на ней разные кушанья, какие только на свете бывают.

Подивился дед, поел, свернул скатёрку и пошёл до­мой. И застигла его по дороге ночь. Попросился он в одну хату ночевать. А жила в этой хате богачка. Разбогатела она обманом да хитростью.

Пустила она старика и стала выспрашивать да вы­пытывать:

— Откуда, дед, идёшь?

— Да вот ходил к вихрю за муку взыскивать!

— Что же тебе вихрь дал?

— А дал он мне скатёрку.

— Какая же это скатёрка?

— Не простая! Как скажешь ей: «Эй, скатёрка, скатёрка, раскатись, развернись, дай попить-поесть, что на свете есть!», она всё и даст.

— Положи, дед, свою скатёрку в сенях: её у нас никто не возьмёт.

Старик послушался и положил скатёрку в сени.

Хозяйка с ним о том о сём разговаривает, а сама подозвала дочку и шепнула:

— Возьми-ка дедову скатёрку, а вместо неё поло­жи нашу!

Дочка так и сделала: свою скатёрку положила, а дедову спрятала.

Наутро дед встал, сунул скатерть за пазуху и от­правился домой.

Приходит и говорит:

— Ну, старуха, теперь будем сыты! Садись-ка за стол!

Сели они за стол. Дед вынул из-за пазухи скатерть и приказал:

— Скатёрка, скатёрка, раскатись, развернись, дай попить-поесть, что на свете есть!

А скатёрка и не шевельнулась.              

Рассердилась баба и прогнала деда из хаты? Иди опять к вихрю!

Пошёл дед снова в дремучий лес. Шёл-шёл, нашёл вихреву хатку. Вошёл и стал браниться:

— Бессовестный ты, вихрь! Обманул ты меня! Ни­чего твоя скатерть не даёт!

Привёл вихрь баранчика и говорит:

Вот тебе, дед, баранчик. Как скажешь: «Баран­чик, баранчик, встряхнись, дай злата-серебра», он и даст.

Взял дед баранчика и пошёл домой.

Шёл-шёл и зашёл на ночлег в ту же хату. Пустила его хозяйка и спрашивает:

— Что это у тебя за баранчик?

— А этого баранчика мне вихрь дал. Как скажу ему: «Баранчик, баранчик, встряхнись, дай злата-се­ребра», он и даст.

— А ну покажи!

— Дай-ка мне хозяюшка, рогожку!

Хозяйка принесла рогожку. Дед разостлал ро­гожку, поставил на неё баранчика и говорит:

— Баранчик, баранчик, встряхнись, дай злата-серебра!

Баранчик встряхнулся, и посыпалось с него злато-серебро.

Хозяйка увидела это и подменила ночью баран­чика.

Наутро дед взял хозяйкиного баранчика и пошёл домой. Приходит и говорит старухе:

— Ну, старуха, теперь у нас деньги всегда будут! Принеси-ка рогожку!

Старуха принесла.

Дед поставил баранчика на рогожку и приказал:

— Баранчик, баранчик, встряхнись, дай нам зла­та-серебра!

А баранчик стоит, как стоял.

Прогнала бабка деда из избы:

— Ступай к вихрю, взыскивай с него за нашу муку!

Пошёл дед опять к вихревой хатке. Выслушал его вихрь и дал ему рожок:

— Возьми, дед, этот рожок. Теперь всё твоё добро к тебе вернётся, только скажи: «Из рога всего много!»

Пошёл дед домой и думает:

«А ну-ка, испробую я этот рожок!» Да и говорит:

— Из рога всего много!

Выскочили тут из рога молодцы с дубинками и да­вай бить деда. Хорошо, он догадался крикнуть:

— Все в рог обратно!

Молодцы с дубинками сейчас же в рог скрылись, а дед своей дорогой пошёл.

«Ну,— думает,— спасибо вихрю! Научил меня уму-разуму. Знаю, что мне теперь делать!»

Дошёл он до хаты, где прежде ночевал, и опять на ночлег просится. Хозяйка поскорее дверь открыла, пустила его и спрашивает:

— Что это у тебя, дед, за рожок такой?

— Этот рожок мне вихрь подарил. Он что хочешь даст, только вымолви: «Из рога всего много!»

Сказал это дед и вышел из горницы, а рожок на столе оставил. Только он за дверь, а хозяйка схватила рожок и говорит:

— Из рога всего много!

Как только она это сказала, выскочили из рога молодцы и давай её бить дубинками. Били-били, били-били! Закричала она во всю мочь:

— Дед, дед! Помоги!

Пришёл дед в хату, говорит:

— Отдашь мою скатёрку и баранчика?

— Я их не брала!

— А, не брала? Ну, так бейте её, молодцы!

— Ой, дед, отдам, только спаси меня!

Тогда дед говорит:

— Все в рог обратно!

Молодцы с дубинками сейчас же в рог скрылись. Отдала хозяйка деду и скатёрку и баранчика. Пошёл дед домой.

Пришёл, принёс своей старухе все вихревы подар­ки, и стали они жить да поживать без нужды, без горя!

 

 

 

МУЖИК И ВЕЛЬМОЖА

(белорусская сказка)

Худ. И. КузнецовХуд. И. Кузнецов

Жил когда-то мужик. Копал он погреб и нашёл в земле кусок золота.

«Куда мне его деть? — думает мужик.— Себе оставлю — пан отнимет. А не отнимет пан — отнимет управляющий, а не управляющий — так староста. Понесу-ка я лучше это золото царю. Царь меня награ­дит, а уж царской награды никто не отберёт!»

Надел мужик новые лапти и пошёл к царю.

Долго ли, коротко ли — дошёл до царского двор­ца. Часовой его спрашивает:

— Ты куда, мужик, идёшь?

— Хочу царю свою находку отдать.

— А что это за находка?

— Кусок золота.

Ну часовой и пропустил его. И второй, и третий, и четвёртый часовой пропустили.

Дошёл мужик до царской палаты. А там у дверей вельможа стоит, толстый, важный.

— Ты куда, мужик, лезешь?

— К царю, паночек.

— К царю? А что ты там забыл?

— А вот копал я погреб, нашёл кусок золота и несу царю в подарок.

Загорелись глаза у жадного вельможи:

— Золото? А ну покажи!

Показал мужик золото. Вельможа затрясся весь от жадности и говорит:

— Коли дашь мне половину царской награды, пропущу тебя к царю. А не дашь — ступай прочь!

Что тут делать?

— Хорошо, паночек, дам,— отвечает ему мужик.

Пропустил вельможа мужика к царю.

— Здравствуй, царёчек-паночек! — говорит му­жик.— Я тебе подарок принёс.

И подал ему кусок золота. Царь взял золото и спрашивает:

— Что же тебе дать за этакий подарок?

— Ничего, царёчек-паночек, мне не надо. Если милость будет, дай мне чарку горилки да краюшку хлеба, а то я, пока шёл к тебе, дюже проголодался!

Царь приказал принести целый графин горилки да каравай белого хлеба.

Мужик глянул на белый хлеб и говорит:

— И отец мой и дед мой такого хлеба никогда не едали и не видали — не стану и я его есть! Нет ли у вас, царёчек-паночек, простого ржаного хлебца?

Приказал царь принести ржаного хлеба. Побежа­ли слуги, разыскали у ворот старичка нищего, выпро­сили у него горбушку хлеба, принесли мужику.

— Вот этот хлеб по мне! — говорит мужик.

Налил он чарку до краёв, выпил, закусил хлебцем. Налил другую, выпил, закусил. Налил третью, выпил, закусил. Так весь графин горилки выпил и всю гор­бушку съел.

— Ну,— говорит,— спасибо вам, царёчек-паночек, вот я и наелся и напился вволю!

— Что же теперь тебе, мужичок, дать?

— Теперь, царёчек-паночек, поплясать бы мне.

— Музыку сюда! — приказывает царь.

Привели полковых музыкантов.

— Нет, царёчек-паночек!— говорит мужик.— Под такую музыку я плясать не умею. Мне под дуду пля­сать охота!

Царь разослал по всему городу слуг — дударя искать. Нашли его, привели. Заиграл дударь, стал мужик плясать. Плясал, плясал, уморился и гово­рит:

— Довольно!

Тогда царь спрашивает его:

— Что же теперь тебе ещё нужно?

— Теперь, царёчек-паночек, мне охота поспать.

Царь приказал приготовить для мужика постель.

Приготовили мужику постель пуховую, а он на перину поглядывает, с ноги на ногу переминается, не желает ложиться.

— Эта постель не по мне, я сроду на пуху не спал. Мне бы гороховой соломки!

Привезли целый воз гороховой соломы. Мужик шапку под голову да и захрапел на весь дворец. Вы­спался, поднялся да и говорит:

— Спасибо вам, царёчек-паночек! Я вам тут на­грубил, насорил — дайте мне за это сто розог!

— Что ты, мужичок, какие розги? Ты же мне золо­то подарил!

— Э, царёчек-паночек! Прошу я вас, будьте ласко­вы — дайте мне в награду сто розог!

Что тут поделаешь? Принесли розги. Хотели было мужика пороть, а он говорит:

— Погодите, царёчек-паночек, у меня есть поло­винник!

— Какой половинник?

— Как шёл я к вам, так меня один важный такой пан не пускал. «Коли дашь, говорит, половину того, что царь тебе даст, то пущу». Я и обещал. Так дайте сначала ему пятьдесят розог, а потом мне дадите остальные.

Привели вельможу.

Худ. И. КузнецовХуд. И. КузнецовПриказал царь раздеть его, положить на скамью и наградить как должно. Задрожал, затрясся вель­можа.

— Ничего, паночек,— говорит мужик,— не бойся, я тебя не обману: как условились, так и получишь.

Уложили вельможу и всыпали ему пятьдесят го­рячих!

Мужик и говорит:

— Ах, царёчек-паночек, он так у вас хорошо слу­жит! Надо его за это наградить — отдайте ему и мою половину!

Дали вельможе ещё пятьдесят розог, а всех — сто.

Как рассчитались с вельможей, царь хотел было расспросить мужика, откуда он, хотел наградить его, а мужик — шапку в охапку да за дверь, только его и видели.

«Не то,— думает,— выпадет мне ещё такая честь, что нельзя будет её и снесть!»

 

 

к содержанию