Ваш браузер устарел. Рекомендуем обновить его до последней версии.

 

ВАСИЛИЙ БУСЛАЕВ МОЛИТЬСЯ ЕЗДИЛ

 

Под славным, великим Новым-городом,

По славному озеру по Ильменю

Плавает, поплавает сер селезень,

Как бы ярый гоголь поныривает;

А плавает, поплавает червлен корабль

Как бы молода Василья Буслаевича,

А и молода Василья, со его дружиною хороброю,

Тридцать удалых молодцев:

Костя Никитин корму держит,

Маленький Потаня на носу стоит,

А Василий-от по кораблю похаживает,

Таковы слова поговаривает:

«Свет моя дружина хоробрая,

Тридцать удалых добрых молодцев!

Ставьте корабль поперек Ильменя,

Приставайте, молодцы, ко Новугороду».

А и тычками к берегу притыкалися,

Сходни бросали на крутой бережок,

Походил тут Василий ко своему он двору дворянскому,

И за ним идет дружинушка хоробрая;

Только караулы оставили.

Приходит Василий Буслаевич

Ко своему двору дворянскому, 

Ко своей сударыне матушке,

Матерой вдове Амелфе Тимофеевне.

Как вьюн около ее увивается,

Просит благословение великое:

«А свет ты, моя сударыня матушка,

Матера вдова Амелфа Тимофеевна!

Дай мне благословение великое,

Идти мне, Василью, в Ерусалим-град,

Со своею дружиною хороброю,

Мне-ка господу помолитися,

Святой святыне приложитися,

Во Ердане-реке искупатися».

Что взговорит матера вдова,

Матера Амелфа Тимофеевна:

«Гой еси ты, мое чадо милое,

Молодой Василий Буслаевич!

То коли ты пойдешь на добрые дела,

Тебе дам благословение великое;

То коли ты, дитя, на разбой пойдешь,

И не дам благословения великого,

А и не носи Василья сыра земля».

Камень от огня разгорается,

А булат от жару растопляется,

Материно сердце распускается;

И дает она много свинцу, пороху,

И дает Василью запасы хлебные,

И дает оружье долгомерное:

«Побереги ты, Василий, буйну голову свою!»

Скоро молодцы собираются

И с матерой вдовой прощаются.

Походили они на червлен корабль,

Подымали тонки парусы полотняные,

Побежали по озеру Ильменю;

Бегут они уж сутки, другие,

А бегут уже неделю, другую,

Встречу им гости корабельщики:

«Здравствуй, Василий Буслаевич!

Куда, молодец, поизволил погулять?»

Отвечает Василий Буслаевич:

«Гой вы еси, гости корабельщики!

А мое-то ведь гулянье неохотное!

Смолоду бито много, граблено,

Под старость надо душу спасти;

А скажите вы, молодцы, мне прямого пути

Ко святому граду Ерусалиму».

Отвечают ему гости корабелыцики:

«А и гой еси, Василий Буслаевич!

Прямым путем в Ерусалим-град

Бежать семь недель,

А окольной дорогой полтора года.

На славном море Каспийскоем,

На том острову на Куминскоем,

Стоит застава крепкая,

Стоят атаманы казачие,

Не много, не мало их — три тысячи;

Грабят бусы, галеры,

Разбивают червлены корабли»,

Говорит тут Василий Буслаевич:

«А не верую я, Васинька, ни в сон, ни в чох,

А и верую в свой червленый вяз;

А бегите-ка, ребята, вы прямым путем!»

И завидел Василий юру высокую,

Приставал скоро ко кругу берегу,

Походил Василий сын Буслаевич

На ту ли гору Сорочинскую,

А за ним летит дружина хоробрая.

Будет Василий в полугоре.

Тут лежит пуста голова,

Пуста голова человечья кость,

Пнул Василий ту голову с дороги прочь.

Провещится пуста голова человеческая:

«Гой еси ты, Василий Буслаевич!

Ты к чему меня, голову, побрасываешь?

Я, молодец, не хуже тебя был,

Умею я, молодец, валятися;

А на той горе Сорочинскоей,

Где лежит пуста голова,

Пуста голова молодецкая,

И лежать будет голове Васильевой».

Плюнул Василий, прочь пошел:

«Али, голова, в тебе враг говорит

Или нечистый дух!»

Пошел на гору высокую,

На самой сопке тут камень стоит,

В вышину три сажени печатные,

А и через его только топор подать,

В долину три аршина с четвертью;

И в том-то подпись подписана:

А кто-де у каменя станет тешиться,

А и тешиться, забавлятися,

Вдоль скакать по каменю,

Сломить будет буйну голову.

Василий тому не верует,

Приходил со дружиною хороброю;

Стали молодцы забавлятися,

Поперек того каменя поскакивати,

А вдоль-то его не смеют скакать.

Пошли со горы Сорочинския,

Сходят они на червлен корабль,

Подымали тонки парусы полотняны,

Побежали по морю Каспийскому.

На ту на заставу корабельную,

Где то стоят казаки разбойники,

А стары атаманы казачие.

На пристани их стоит сто человек.

А и молодой Василий на пристань стал;

Сходни бросали на крут бережок;

И скочил-то Буслай на крут бережок,

Червленым вязом подпирается.

Тут караульщики, удалы добры молодцы,

Все на карауле испугалися;

Много его не дожидаются,

Побежали с пристани корабельныя

К тем атаманам казачиим.

Атаманы сидят, не дивуются,

Сами говорят таково слово:

«Стоим мы на острове тридцать лет,

Не видали страху великого,

Это-де идет Василий Буслаевич;

Знать-де полетка соколиная,

Видеть-де поступка молодецкая!»

Пошагал-то Василий со дружиною,

Где стоят атаманы казачие;

Пришли они, стали во единый круг.

Тут Василий им поклоняется,

Сам говорит таково слово:

«Здравствуйте, атаманы казачие!

А скажите вы мне прямого пути

Ко святому граду Ерусалиму?»

Говорят атаманы казачие:

«Гой еси, Василий Буслаевич!

Милости тебя просим за единый стол хлеба кушати».

Втапоры Василий не ослушался,

Садился с ними за единый стол:

Наливали ему чару зелена вина в полтора ведра,

Принимает Василий единой рукой

И выпил чару единым духом,

И только атаманы тому дивуются.

А сами не могут и по полуведру пить.

И хлеба с солью откушали,

Сбирается Василий Буслаевич

На свой червлен корабль;

Дают ему атаманы казачие подарки свои:

Первую мису чиста серебра,

И другую — красна золота,

Третью — скатного жемчуга.

За то Василий благодарит и кланяется,

Просит у них до Ерусалима провожатого.

Тут атаманы Василью не отказывали,

Дали ему молодца провожатого,

И сами с ним прощалися.

Собрался Василий на свой червлен корабль

Со своею дружиною хороброю;

Подымали тонки парусы полотняные,

Побежали по морю Каспийскому.

Будут они во Ердань-реке,

Бросали якори крепкие,

Сходни бросали на крут бережок,

Походил тут Василий Буслаевич

Со своею дружиною хороброю

В Ерусалим-град;

Пришел во церкву соборную;

Служил обедни за здравие матушки

И за себя, Василья Буслаевича;

И обедню с панихидою служил

По родимом своем батюшке

И по всему роду своему;

На другой день служил обедни с молебнами

Про удалых добрых молодцев.

Что смолоду бито много, граблено.

И ко святой святыне приложился он,

И в Ердане-реке искупался.

И расплатился Василий с попами и с дьяконами;

И которые старцы при церкви живут,

Дает золотой казны, не считаючи.

И походит Василий ко дружине

Из Ерусалима на свой червлен корабль;

Втапоры его дружина хоробрая

Купалася во Ердане-реке,

Приходила к ним баба залесная,

Говорила таково слово:

«Почто вы щупаетесь во Ердане-реке?

А некому купатися, опричь Василья Буслаевича:

Во Ердане-реке крестился сам господь Иисус Христос;

Потерять его вам будет большего Атамана Василья Буслаевича».

И они говорят таково слово:

«Наш Василий тому не верует,

Ни в сон, ни в чох».

И, мало времени поизойдучи,

Пришел Василий ко дружине своей,

Приказал выводить корабль

Из устья Ердань-реки;

Подняли тонки парусы полотняны,

Побежали по морю Каспийскому,

Приставали у острова Куминского.

Приходили тут атаманы казачие,

И стоят все на пристани корабельноей;

А и выскочил Василий Буслаевич

Из своего червленого корабля,

Поклонились ему атаманы казачие:

«Здравствуй, Василий Буслаевич!

Здорово ли съездил в Ерусалим-град?»

Много Василий не байт с ними,

Подал письмо в руки им,

Что много трудов за них положил,

Служил обедни с молебнами за них, молодцев.

Втапоры атаманы казачие

Звали Василия обедати,

И он не пошел к ним;

Прощался со всеми атаманами казачьими,

Подымали тонки парусы полотняные,

Побежали по морю Каспийскому к Новугороду.

А и едут неделю сподряду,

А и едут уже другую;

И завидел Василий гору высокую Сорочинскую,

Захотелось Василью на горе побывать.

Приставали к той Сорочинской горе,

Сходни бросили на ту гору.

Пошел Василий со дружиною,

И будет он в полгоре,

И на пути лежит пуста голова, человечья кость,

Пнул Василий ту голову с дороги прочь;

Провещится пуста голова:,

«Гой еси ты, Василий Буслаевич!

К чему меня, голову, попинываешь,

И к чему побрасываешь?

Я, молодец, не хуже тебя был,

Да умею валятися на той горе Сорочинскоей;

Где лежит пустая голова,

Лежать будет и Васильевой голове».

Плюнул Василий, прочь пошел.

Взошел на гору высокую,

На ту гору Сорочинскую,

Где стоит высокий камень,

В вышину три сажени печатные,

А через него только топором подать,

В долину три аршина с четвертью;

И в том-то подпись подписана:

А кто-де у каменя станет тешиться,

А и тешиться, забавлятися,

Вдоль скакать по каменю,

Сломить будет буйну голову.

Василий тому не верует:

Стал со дружиною тешиться и забавлятися,

Поперек камня поскакивати;

Захотелось Василью вдоль скакать,

Разбежался, скочил вдоль по каменю,

И недоскочил только четверти,

И тут убился под каменем.

Где лежит пуста голова,

Там Василья схоронили.

Побежала дружина с той Сорочинской горы

На свой червлен корабль,

Подымали тонки парусы полотняные,

Побежали ко Новугороду.

И будут у Новагорода,

Бросали с носу якорь и с кормы другой,

Чтобы крепко стоял и не шатался он.

Пошли к матерой вдове, к Амелфе Тимофеевне,

Пришли и поклонилися,

Все письмо в руки подали.

Прочитала письмо матера вдова, сама заплакала,

Говорила таковы слова: 

«Гой вы еси, удалы добры молодцы!

У меня ныне вам делать нечего;

Подите в подвалы глубокие,

Берите золотой казны, не считаючи».

Повела их девушка-чернавушка

К тем подвалам глубокиим;

Брали они казны по малу числу;

Пришли они к матерой вдове,

Взговорили таковы слова:

«Спасибо, матушка Амелфа Тимофеевна!

Что поила, кормила, обувала и одевала добрых молодцев».

Втапоры матера вдова Амелфа Тимофеевна

Приказала наливать по чаре зелена вина;

Подносит девушка-чернавушка

Тем удалым добрым молодцам;

А и выпили они, сами поклонилися,

И пошли добры молодцы,

Кому куда захотелося.

 

к содержанию